Ужасы на Западе

В Сербии привидения бывают вампирами, пьющими кровь из шеи своей жертвы, которая умирает от изнеможения. Когда откапывают могилу умершего, которого подозревают в загробных злодеяниях, то находят их как живыми, с «алой» кровью. Им отрубают голову, обе части тела вновь кладут в могилу и заливают ее гашеной известью. Ясно, что эти вампиры служили козлами отпущения, подобно евреям во время чумы в Европе и ведьмам в 1600-х годах. Впрочем, не лучше ли наказывать мертвых, чем живых?

Дон Кальме описывает также панику, охватившую жителей Микен в конце 1700 года. Некий крестьянин, известный своим злобным и вздорным норовом, был таинственным образом убит. Покинув могилу, он стал возмущать спокойствие острова. Десять дней спустя после похорон при всем народе его откопали, мясник не без труда вырвал ему сердце и оно было сожжено на площади. Но привидение продолжало наводить ужас на жителей острова. Священники говели, провели крестный ход. Тело умершего снова откопали, положили на повозки, и оно стало биться и вопить. Наконец его сожгли, и тогда прекратились "злодеяния привидения". Страх вампиров был распространен еще в XIX веке в Румынии, стране Дракулы. Английский путешественник отмечает в 1828 году: "Если человек умирает насильственною смертью, на месте его гибели воздвигают крест, чтобы погибший не превратился в вампира".

Факты, приведенные доном Кальме, являются лишь преувеличением широко распространенной веры в то, что умершие, по крайней мере в течение какого-то времени, продолжают земное существование.

В начале XVIII века некий монах при посещении небольшой епархии Сенез с тревогой заметил, что в горах практикуется ставить на могилу умершего облатки и молоко в течение года после смерти.

Полвека до этого святой отец Монуар ввел в катехизис на бретонском языке недвусмысленные слова: "Что вы скажете о тех, кто сложил очаг и, стоя перед ним, читает "Отче наш", полагая, что души умерших родственников собираются там, чтобы согреться у огня?" "Они грешат". Приехав в 1794 году в Финистер, Камбри отмечает: "Как здесь полагают, в полночь мертвецы поднимают веки. Никто не осмелится в округе мести пол ночью. Считается, что этим выметают из дома счастье, что ночью усопшие ходят по дому и что метлой их можно задеть и прогнать". Бретань, с точки зрения изучения места привидений в прошлой цивилизации, представляет большой интерес. "Не успели вбить последний гвоздь в крышку гроба умершего, как его уже видели стоящим около изгороди своего дома", — пишет Браз в "Легенде о смерти" и далее уточняет: "Усопший сохраняет свою материальную форму, внешность, характер, а также повседневную одежду. Раньше в этой провинции считалось, что днем земля принадлежит живым, а ночью мертвым. "В таком случае можно ли говорить о привидениях?" Задаются вопросом А. Ле Браз и Ван Женнеп. Кроме того, в Бретани верили, что усопшие составляют особое сообщество, носившее имя «Анаон», где множественность означает коллективное единство. Его члены пребывают на кладбище, но под покровом ночи они возвращаются на место своего земного обитания. Именно поэтому нельзя подметать пол ночью. Души умерших собираются три раза в год: под Новый год, вечером на Святого Иоанна и вечером праздника всех Святых — в эти дни можно видеть, как процессии привидений направляются к месту сбора.

Такое сосуществование живых и мертвых породило своего рода фамильярные отношения между ними. Но мертвых все же побаивались, поэтому не рекомендовалось ходить ночью на кладбище и особая роль отводилась «Анку» — последнему умершему в этом году человеку, который весь следующий год был «жнецом» и с косой смерти за плечами собирал свой жуткий урожай, увозя его на скрипящей повозке.

Эти, а также множество других этнографических данных свидетельствуют о том, насколько укоренились в западной цивилизации пережитки, связанные со смертью (или, вернее, умершими), которые были свойственны древним. По мнению Е.Морена, в древности считали, что мертвые это особого рода живые, с ними следует считаться и, по возможности, иметь добрососедские отношения. Они не бессмертны, они несмертны в течение какого-то времени. Эта не-смерть по сути продолжение жизни на неопределенное время, но не обязательно вечно. Другими словами, смерть рассматривалась не как точка, а как продолжающаяся линия. В предисловии к работе Ж.Г.Фразера "О боязни мертвых" Валери пишет: "От Малайзии до Мадагаскара, от Нигерии до Колумбии все народы страшатся, вспоминают, кормят, используют умерших и торгуются с ними; отводят им в своей жизни положительную роль и терпят их словно паразитов, принимают их как более или менее желанных гостей, приписывают им властные намерения и надобности".