Ужасы перистальтики

Это уже был Наполеон Бонапарт – умный, хладнокровный и великий.

Все же он ужаснулся на мгновение, ожидая, что наказание за смелые мысли последует. Но атаки не возникали... Никакого намека на них не было и он продолжил веселиться и подтрунивать. Все же, при всей его смелости, он не рисковал быть серьезным Наполеоном Бонапартом. Он чувствовал, что его Наполеон Бонапарт – лихой и игривый парень.

С радостью отмечая, что дорога и вход в метро прошли нормально, он вскочил на эскалатор. Полдела уже, можно сказать, было сделано. Он поправил галстук...

Здесь он, пожалуй, сделал одну ошибку – продолжил усмехаться (теперь уже про себя) и подтрунивать. И продолжал делать это все время, что находился в метро. Уже когда он вышел из метро и шел к зданию, где находился офис Н., он тоже продолжал это делать, но здесь уже гораздо меньше, потому что, собственно, от станции метро до здания было всего несколько десятков шагов, а когда он их прошел, ему стало не до подтруниваний во-первых потому, что в этом большом здании ему надо было найти офис Н., а это требовало усилий и концентрации внимания, а во вторых потому, что шутить и веселиться над самим собой он уже устал и больше не испытывал прежнего куража. Вдобавок, когда он вошел в офис Н., то обнаружил, что пришел слишком заранее – у него уже вошло в привычку, учитывая некоторые особенности, выходить загодя, но сегодня в этом не было смысла.

Там у них был просторный, очень хорошо отделанный и изящно обставленный холл перед ресепшн, – секретарь, позвонив куда-то по внутреннему телефону, попросила его подождать. Замелькацкий опустился на диванчик. Он был синим, очень похожим по стилю на тот, на котором он недавно сидел в ожидании аудиенции у Сергея Васильевича. Только перед здешним не было столика с журналами и отвлечь себя было нечем.

Замелькацкий уставился на картину, висевшую на противоположной стене.

Секретарь о чем-то разговаривала по телефону – он сидел достаточно далеко от нее и ему было неслышно, о чем, – время от времени она бросала на него короткие взгляды. Время шло.

Он попытался оживить в себе веселые мысли о Наполеоне Бонапарте – как-никак вот-вот ему предстоят самые важные минуты сегодняшнего дня, это ему удалось, он приосанился, приободрился, посмотрел на заветный галстук, но время шло, секретарь вполголоса болтала с кем-то по телефону, а его все никак не вызывали. Он чувствовал, что лихое возбуждение его окончательно перегорает.

«Но все же!.. Но все же... Им очень понравилось мое резюме!» – пытался настроиться он. – «Сейчас надо не ударить в грязь лицом, произвести положительное впечатление и дело в шляпе!»

В холл из коридора вошла какая-то девушка, – как оказалось, второй секретарь, села рядом с первой за длинный ресепшн. Та, тем временем, закончила телефонный разговор, встала и вышла. Новая девушка не обращала на Замелькацкого никакого внимания. Он достал из кармана часики с разбитым стеклом – время, назначенное ему уже прошло. Сколько придется так сидеть?.. Может, тот, к кому он пришел, уже забыл про него?!..

Все это не нравилось Замелькацкому. Он рассчитывал на быстрое, триумфальное собеседование, а вовсе не на сидение на диване в ожидании неизвестно чего. То есть, конечно, известно чего...

Он почувствовал слабые коловращения в животе и заерзал. Впрочем, все тут же и прошло. Какой-то нервозности не возникло, потому что, что же тут такого, если возникли слабые коловращения в животе?..

Он покосился на девушку – она смотрела в стоявший перед ней плоский монитор и не обращала на него совершенно никакого внимания... Он вчера вечером плотно поел, сегодня хорошо позавтракал и, в конце-концов, желудок его имеет право на некоторую работу. Ничего общего с теми дикими, невероятными атаками, случавшимися у него в последнее время, она не имела.

Девушка неожиданно встала из-за длинного стола, подошла к нему и согнувшись в поясе и приблизив свое лицо, чрезвычайно учтивым тоном произнесла:

– Прошу вас, пройдите со мной в переговорную...

«Вот оно!.. Битва!.. Сейчас он даст им жару!..» – вскочил он и, застегнув пиджак на одну пуговицу и поправляя галстук, пошел за ней. Мысленно он уже репетировал бодрое приветствие и энергичное, деловое начало собеседования. Чувствовал он себя отменно, каждый нерв в нем играл. Все было как надо!..

Офис, через который они шли, оказался очень обширным, с какими-то небольшими общими зальчиками, в которых сидели за мониторами самых современных моделей такие же миловидные, аккуратные девушки, как и та, что вела Замелькацкого, коридорчиками, начинавшимися и заканчивавшимися двустворчатыми дверями, которые девушка отпирала, поднося к ним электронный ключ-карточку...

Наконец, они зашли в очень маленькую пустую комнатку, в которой стоял круглый стол, несколько стульев вокруг него и в углу – вешалка. На вешалке висел длинный черный мужской зонт-трость, забытый здесь, верно, еще с осени...