Ужасы: Последний пир Арлекина (сборник)

Очередная встреча с Майклом была отменена, потому что он оказался в изоляторе с гриппом. Анна отыскала Джулию и провела час с ней, а затем — с Корой, которая не хотела разговаривать, но пожелала, чтобы Анна нарисовала для нее лошадь. Рэнди и Арти вновь оказались за бильярдным столом и не захотели общаться. Затем она посетила гостиную персонала центра, где с притворным интересом внимала раздраженному подтруниванию коллег друг над другом и утешительной болтовне о покупках. Прозвучало несколько вопросов в ее адрес, и она отвечала на них со всей возможной сердечностью, но ей хотелось поговорить о Стивене. Ей хотелось знать то, что знали они. Но она никак не могла заставить себя поднять эту тему. Потому отправилась в западное крыло и вошла в незапертую комнату Майкла.

Подойдя к занавесу, Анна взялась за его край. Ее лицо зудело, но она не обращала внимания. «Нет!» — сказал ей адреналин. «Да!» — заявила она, и отдернула занавес.

По трубкам текло: питательные вещества — туда, отходы — обратно. Монитор пикал. Из баллонов капало, насосы негромко урчали. Анна подошла к концу кровати и заставила себя смотреть на то, что находится перед ней, что ей нужно видеть и не отвлекаться на аппаратуру вокруг.

Плоть грудной клетки слегка и неравномерно подергивалась под воздействием проводов. Каждые несколько секунд следовал вдох, от которого бросало в дрожь. Холодно, должно быть, подумала Анна, но тем не менее одеяло в изножье койки было откинуто назад — предписанная правилами постельная принадлежность, которая была без надобности той фигуре, что лежала на подушке. Со всеми этими проводами и трубками одеяло только мешало бы. Шея неподвижна: глотание — это для бодрствующих. Голова тоже не двигалась, лишь чуть-чуть пульсировали ноздри, бездумно выполнявшие предписанную им работу.

Анна поднесла руки к ограждению кровати и плавно двинулась к изголовью. Ее ноги осторожно ступали по полу, словно плитки могли скрипеть. Она достигла подушки, руки опустились с ограждения. Ее лицо зудело, но она не хотела сдаваться. Потрескавшимися от страха губами она произнесла:

— Стивен?

Монитор пикал. Грудная клетка дрожала.

— Стивен?

Спящее лицо вытянулось, словно от боли, и затем открылись глаза. По мере того как поднимались веки, мышцы щек, казалось, расслаблялись. Он моргнул — у него были серо-синие глаза.

— Надеюсь, я тебя не беспокою, — сказала она.

— Нет, — ответил он, и его глаза, затрепетав, закрылись, Анна подумала, что он вновь уснул. Руки девушки потянулись к ее лицу и с силой провели по нему. Она опустила их.

Глаза Стивена открылись.

— Нет, ты меня не беспокоишь. С чего ты так подумала?

— Ты спал.

— Я всегда сплю.

— О, — произнесла Анна.

— Ты проводила время с Майклом. Что ты о нем думаешь?

— Он… хороший. С ним приятно проводить время.

Голова кивнула еле-еле, скользя вверх и вниз по подушке, с явным усилием:

— Ты — мисс Заккария.

— Анна, — сказала она.

— Анна, — повторил он. Его глаза закрылись.

— Хочешь, чтобы я сейчас ушла?

Его глаза оставались закрытыми:

— Если желаешь.

— Так ты этого хочешь?

— Нет.

Она стояла в течение нескольких долгих минут, наблюдая за тем, как Стивен ускользает в сон, пытаясь постичь реальность того, что находится перед ней, и подсчитывая писки кардиомонитора.

Глаза вновь открылись.

— Ты все еще здесь.

— Да.

— Сколько это длилось?

— Всего лишь несколько минут.

— Извини.

— Да нет, все в порядке. Мне все равно.

Стивен вздохнул:

— Почему бы тебе не присесть? Где-то там есть стул.

— Я постою.

— Майкл неправ. Я возражаю против его музыки. Я ее ненавижу.

— Я могла бы попросить его делать музыку потише.

— Дело не в громкости, а в самой музыке. Музыка была создана для движения и вовлечения. Я ощущаю, что моя душа — в смирительной рубашке, когда Майкл включает свою музыку.

Анна промолчала. Стивен посмотрел в сторону, затем снова на нее.

— Почему ты позволяешь им думать, что ты — в коме?

— Так я могу спать. А когда я сплю, мне снятся сны.

— Какие сны?

— В любой ситуации — клинический социальный работник, — заметил Стивен, и его губы впервые тронула легкая улыбка.

Анна также улыбнулась:

— Это я.

— Мои сны — они мои, — сказал он. — Я бы никогда ими не поделился.

— Хорошо.

— И я бы не просил тебя поделиться твоими, — продолжал он.

— Да, — согласилась Анна.

— Я устал, — произнес он.

Когда Анна поняла, что он снова уснул, она ушла.

— Мне нравился колледж, мои занятия там. Душа человека так безгранична и увлекательна. Я думала, что смогу что-то сделать со всем тем, что узнала. Но я была недостаточно умна, чтобы стать доктором.

— С чего ты это взяла?

Анна пожала плечами:

— Я знаю.

— Поэтому ты терапевт, — сказал Стивен.

— Да. Это важно. Помогать людям.

— А как ты помогаешь?

— Я их слушаю. Я помогаю им найти новые пути понимания ситуаций.

— Тебе нравятся твои пациенты?

— Я не называю их пациентами. Они — клиенты.

— Они тебе нравятся?

— Майкл спросил меня что-то в этом роде, когда мы впервые встретились. Ему хотелось узнать, понравился ли он мне.

— И как?

Анна положила ногу на ногу и отвернулась от Стивена. На полу у кровати лежал шарик корпии. Медсестры и санитары явно здесь не задерживались.