Ужасы. Замкнутый круг

Она не двигалась, не могла ни позвать на помощь, ни ясно размышлять об увиденном. Постепенно вернулись обычные вечерние звуки. Тетя Хельга хлопнула дверцей буфета. Где-то вдалеке просигналила машина. Завыла собака. Дрожащая Люси бросилась к задней двери, на миг приостановившись заглянуть за угол дома. Тела на земле она не увидела.

Оказавшись в доме, она сняла пальто и по приказу тети выключила огни. Она двигалась словно лунатик. У передней двери зазвонил колокольчик.

— Гаральд пришел, — сказала тетя Хельга. — Пойди открой.

В передней Люси, задыхаясь, упала брату на грудь.

— Ну-ну! — попытался успокоить сестру Гаральд. — Почему ты так замерзла? Что тебя расстроило, Люси?

Он бросил книги и пальто в библиотеке, где спал. Потом отвел ее в теплую гостиную и усадил на диван.

— Что все это значит?

— Что за грустная история о том, как кто-то упал с крыши?

Гаральд все еще держал в руках портфель. Теперь он вытащил из него бутылку кока-колы и откупорил. Люси жадно глотнула газировки, словно ей предложили эликсир жизни.

— История в самом деле печальная, — отвечал Гаральд. — А также мистическая. На самом деле даже неизвестно наверняка, что он упал с крыши. Если же падение в самом деле имело место быть, тогда непонятно, что он там делал. Неприятно…

Он тоже хлебнул кока-колы.

— Видишь ли, дома никого не было. Папа вместе с Хельгой тогда жил в домике у озера. Я был в Терезиенштадте. И только в тысяча девятьсот сорок четвертом году старина Шульц, который прежде у нас садовничал, пришел к дому в поисках дров. И нашел его, распростертого на земле. Со сломанной шеей.

— Господи, кто же это был?

— Разве я не сказал? Бедный молодой Штейн. Соломон Штейн, брат фрау Ротмайер. Она порой уходила, чтобы встретиться с ним.

— Но разве никто не заметил, что он пропал?

— Конечно, на это обратили внимание, — горько сказал Гаральд. — Он числился в списках на депортацию, и в следующую облаву его должны были взять. Семья-то его уже давно сгинула.

— Он пытался укрыться в доме, — твердо сказала Люси.

— Возможно.

— И упал с крыши, — заключила Люси, пристально глядя на Гаральда. — Я слышала, как тело упало на землю. Я видела, как он падает.

Гаральд покачал головой:

— Ты не лучше папы с его кошмарами!

Люси поняла, что подошла к той черте, которую Гаральд преступить не мог; он сражался не со своим скептицизмом, а с ее неразумием.

Послышался радостный возглас:

— Дети! Хельга!

Это звала Вики. Держа под руку Августа, она медленно и величественно спускалась по лестнице. В честь особого торжественного повода папа изменил заведенный порядок. Мгновенная реакция не заставила себя ждать: явилась Хельга с бутылкой вина, Гаральд затопил печь. Все собрались в гостиной. Снова зажгли свечу в венке, включили радио — и полились звуки вальса Штрауса. Что это? «Утренние газеты»? «Вино, девушки и песни»?

— Нет! — воскликнул Август. — Это «Жизнь артиста»!

Но где же Джо? Люси взбежала по ступенькам и, миновав три пролета лестницы, заглянула в комнату брата. В тусклом свете ночника она увидела, что он калачиком свернулся на кровати и спал. Лицо казалось нездорово бледным, а лоб — влажным. Повернутые вверх ладони оказались выпачканы, густой слой грязи покрывал отвороты брюк. Люси потрясла его за плечо, пытаясь разбудить.

— Джо! Джо! Папа спустился вниз!

Джо посмотрел на нее невидящим взором — на Люси уставились два черных блестящих озера. Разбудить брата было всегда непросто.

— Ты здоров?

— Меня вырвало.

— Папа в гостиной. Ты будешь продолжать болеть или все-таки спустишься?

Покачиваясь, Джо встал с кровати и направился в ванную комнату. Он умылся холодной водой, и они вдвоем с Люси спустились в гостиную. Август был в прекрасном расположении духа и поддразнивал всех по очереди. Как они хохотали! Как смущалась Люси! Как из конца в конец комнаты метались остроты Гаральда! Мама примостилась на подлокотнике папиного большого кожаного кресла. Над каминной доской висела акварель, где была изображена миловидная женщина во фруктовом саду. Это Нина, первая жена Августа, мать бедной Розвиты и Гаральда. Она была школьной подругой Хельги.

Наконец тетю удалось уговорить подойти к фортепьяно, хотя она и утверждала, что инструмент расстроен. Тетя запела «Тихая ночь», и все робко и потихоньку подхватили рождественскую песню. Красивый, еще не ломавшийся альт Джо вторил прекрасному ясному баритону Августа и поставленному сопрано Хельги. Закончив первый куплет, все в изумлении остановились. Вики рыдала.

— Все кончилось, — утешал ее Август. — Теперь конец невзгодам. Мы вместе. Можно начать жить!

Сострадание охватило Люси. Бедняги, подумала она, бедные вы мои. Тетя Хельга заиграла «Ёлочку», и Гаральд вскричал:

— Вот оно самое! Вот то, что надо!

Потом, опьяненные теплом, вином и музыкой, они принялись за другие рождественские песни: «Каждый год приходит младенец Христос» и «Звоните, маленькие колокольцы», где в роли младенца Христа солировал Джо, который просился пустить его с холода в дом. Люси, Джо и мама а капелла спели «Белое рождество» и «Далеко, в яслях», но вскоре тетя Хельга играла уже одна.