Уже мертва

— Для чего они ему понадобились?

— Откуда же мне знать, Райан?

Я вспомнила про Альсу.

— Господи!

— Проверьте холодильник.

— О господи!

В холодильнике лежали небольшие, завернутые в прозрачный полиэтилен трупики с ободранной шкурой. И многие другие ужасные вещи.

— Кто это?

— Какие-то мелкие млекопитающие. Без шкуры трудно определить точно. По крайней мере, не лошади.

— Большое спасибо, Бреннан.

В кухню вошел Бертран:

— Что вы тут нашли?

— Мертвых животных. И вторую перчатку, — ответил Райан.

— Может, он этих зверей просто ест?

— Может. А из людей делает абажуры для ламп. Надо как следует обыскать это логово. Забрать все, что есть в кухне: ножи, миксеры, все содержимое чертова холодильника. Где, твою мать, застрял Жилбер?

Райан шагнул к телефону на стене слева от двери.

— Подождите, — остановила его я. — На аппарате есть кнопка повторного набора?

Райан кивнул.

— Нажмите ее.

— Наверное, последний, кому он звонил, был его священник. Или бабуля.

Райан надавил кнопку ручкой. Мы прослушали мелодию набора номера — семь нот — и четыре гудка. Затем зазвучал голос, и страх, который до недавнего момента достигал уровня моего горла, с силой шибанул в мозг. Голова пошла кругом.

— Veuillez laissez votre nom et numero de telephone. Je vais vous rappelez le plutot possible. Merci.

«Оставьте, пожалуйста, свое имя и номер телефона. Я перезвоню вам при первой же возможности. Спасибо».

36

Звук собственного голоса долбанул по мне, как молотом. Начали подкашиваться ноги, я стала хватать ртом воздух.

Райан помог мне опуститься на стул, подал воды, не задавая вопросов. Не знаю, как долго я просидела на этом стуле, не ощущая ничего, кроме беспредельного опустошения. Когда самообладание потихоньку вернулось ко мне, мысли заработали сбивчиво и тревожно.

Он звонил мне. Когда? Зачем?

Я видела, как Жилбер надевает перчатки, осматривает содержимое мусорного ведра, что-то из него достает и кладет в раковину.

«Ему понадобилось пообщаться со мной? — думала я. — Или с Гэбби? Что он собирался сказать? Может, хотел просто помолчать в трубку, припугнуть меня?»

По гостиной ходил, делая снимки, фотограф. Вспышка его камеры, будто светлячок, озаряла погруженную в полумрак квартиру.

«В последнее время автоответчик не раз фиксировал зво нок без сообщения, — прозвучало в моей голове. — Это он звонил?»

Человек в перчатках и спецодежде складывал книги в пакеты для сбора вещественных доказательств, наполненные пакеты опечатывал, маркировал и ставил на них свою роспись. Другой посыпал черно-красные поверхности полок белым порошком, третий — освобождал холодильник, складывая его содержимое в пакеты из плотной коричневой бумаги, а затем в контейнер-морозильник.

«Может, он убил ее здесь, — размышляла я. — Может, вот эти стены, эта мебель — последнее, что она видела в этой жизни?»

Райан о чем-то разговаривал с Шарбонно. Обрывки фраз доносились до меня со всех сторон сквозь удушающую жару. «Где Клодель?.. Уехал… Проверить чердак… подвалы… Найти ключи…»

Шарбонно куда-то удалился, вернулся с женщиной средних лет в халате и тапочках. Они опять ушли, а с ними и человек, упаковывавший книги.

Райан снова и снова предлагал отвезти меня домой, осторожно повторяя, что я уже ничем не могу помочь. Я это знала, но не могла уехать отсюда.

Бабушка явилась часам к четырем. Она не проявила ни враждебности, ни желания помочь: нехотя рассказала, что собой представляет мсье Тэнгуэй. Спокойный. С каштановыми редеющими волосами. Среднего телосложения, роста. Похожий на тысячу других мужчин Северной Америки. Она понятия не имела, когда и куда ее сосед ушел. Он и раньше исчезал, но всегда ненадолго. Об этом ей было известно только потому, что Матье кормил его рыбок. К ребенку он относился хорошо, за помощь платил. Больше она ничего об этом человеке не знала, да и виделась с ним довольно редко. Ей казалось, у него есть работа и машина, но это только казалось. Она не интересовалась им и не хотела ввязываться в эту историю.

Следственно-оперативная группа обрабатывала квартиру до позднего вечера. Я уехала раньше. В пять часов мной овладело непреодолимое желание уйти из этого логова. Когда Райан в очередной раз предложил увезти меня, я согласилась.

В машине мы почти не разговаривали. Райан сказал, что я не должна покидать квартиру и что за моим домом установлено круглосуточное наблюдение. Никаких ночных вылазок. Никаких самостоятельных расследований.

— Довольно, Райан, — ответила я, выдавая голосом свое изможденное состояние.

Остаток пути мы оба хранили напряженное молчание. Остановив машину у моего дома, Райан вышел вместе со мной на улицу и посмотрел на меня как-то по-особому:

— Послушайте, Бреннан, я не хочу своими поучениями усугублять ваше страдание. Скажу одно: мы задушим эту мразь, и мне очень бы хотелось, чтобы вы дожили до этого счастливого момента.

Его забота тронула меня сильнее, чем я того желала.