Ужин с аристократом

На площади Рогов попытался забрать у него чемоданчик, но Алексей Михайлович не разрешил и сам понес свой миниатюрный багаж к стойке регистрации. Анатолий летел с ним только до Москвы и кроме зубной щетки ничего не взял. Нелидову выдали бирку для чемодана и разрешили пронести его в самолет.

Они вылетели по расписанию. Рогов, дождавшись, когда лайнер наберет высоту и табло с требованием «пристегнуть ремни» погаснет, тут же уснул.

Нелидов тоже прикрыл глаза, но заснуть не удавалось. Ему было странно, что не надо никуда спешить, никого проверять и не требуется решать бесконечные вопросы. На своего заместителя он мог вполне положиться. Андрея Никулина генеральный директор, можно сказать, сам вырастил в недрах компании. Молодой человек за три года успел везде поработать и досконально изучил деятельность любого подразделения. Нелидов подумывал передать ему дела и уйти на покой. Денег у него хватало, азарта от их приумножения он уже не испытывал, как и положительных эмоций в последние годы. С тех пор как Голенев укатил в Англию учить своих детей, Нелидов работал скорее из соображений долга, чем по зову души. Став их компаньоном, Мака взяла на себя мозговой центр, постепенно переведя полномочия Нелидова в чисто исполнительское русло. Алексея Михайловича это не раздражало, потому что молодая женщина как руководитель компании оказалась расчетливее и умнее его. Это Нелидов быстро понял и перестал принимать самостоятельные решения. Его личный капитал давно перевалил за миллион долларов, а с покупкой отелей он становился баснословно богатым человеком. Но генеральный директор свои активы из оборота фирмы не вынимал, и они приносили все новые дивиденды. Теперь, когда он задумал уйти на покой, личный пай можно было бы и забрать. Об этом он и хотел поговорить с Олегом при встрече, что придавало заграничной поездке дополнительный смысл.

Нельзя сказать, что Нелидов летел в Лондон без удовольствия. Англию он видел только в перископ подводной лодки, и посмотреть на родину адмирала Нельсона изнутри ему хотелось. Так же ему очень хотелось повидать Олега. Голенев за годы их партнерства постепенно занял в сердце пожилого моряка место сына. Дочь, Лина, давно жила своей жизнью, и с отцом ее, помимо кровных уз, мало что связывало. А с Олегом он пережил вторую молодость, и они стали по-настоящему близкими людьми. Настолько близкими, что Нелидов бывшего афганца слушался. Иначе никогда в жизни не таскал бы за собой телохранителя.

Рогов открыл глаза, посмотрел в круглое окошко и потянулся:

— Еще не прилетели?

— Как видишь.

— Люблю спать во всем, что движется. Сколько же я придавил?

Нелидов посмотрел на часы::

— Минут сорок, не больше.

— Жаль, думал до Москвы просплю.

— На обратном пути выспишься. — Успокоил Нелидов афганца.

— Не только высплюсь, но вас провожу и еще по Москве погуляю. Лишь бы «Детский Мир» не закрылся.

— Сынку подарочек?

— Да, давно просит машину с электромотором. Посмотрю, сколько стоит…

— Балуешь Ваську.

— Он у меня один. — Ответил Рогов, и голос у него потеплел: — Может быть, тоже в Англию когда-нибудь учиться пошлю.

— А почему бы и нет?

— Рано планировать. Васька еще в школу не пошел.

Миловидная стюардесса подкатила к ним тележку с напитками:

— Алексей Михайлович, соку не хотите?

Нелидов посмотрел на девушку, пытаясь вспомнить, где они встречались, но так и не смог. Табличка на груди девушки сообщала, что ее зовут Зина Любавина.

— Оттуда вы меня, Зиночка, знаете? — Улыбнулся Нелидов.

— Мы с вашей Линой еще в школе вместе учились. Я к вам домой несколько раз приходила. Разве вы меня не помните? У меня еще розовый бант был.

— Наверное, ты сильно изменилась, девочка. — Ответил Нелидов.

— Как насчет сока?

— Нет, спасибо…

— А ваш сосед?

Рогов тоже отказался. Стюардесса покатила тележку дальше.

— Не помню я эту девочку, хоть убей.

— Сильно изменилась, значит, и банта у нее нет.

Нелидов вздохнул:

— Время быстро бежит. Особенно у нас, у стариков…

— Да, время вообще странная вещь… Трудно представить — час назад мы дома, через полтора часа в Москве, а еще через три-четыре вы в Лондоне… Фантастика.

— И не только в Лондоне. К ночи уже в Сванси у Голенева.

— Точно. Вы же сегодня Олега увидите. Привет ему от всех нас. Скажите, что мы все его помним и ждем.

— Передам, не сомневайся.

— И поздравьте от нас с его праздником. Крепкий он мужик. Задумал построить завод другу — построил. Задумал выучить детей за границей — выучил. А вот личного счастья нет.

— Почему? — Возразил Нелидов: — Мака очень интересная женщина. Я думаю, мало кому из мужчин повезло иметь рядом такую спутницу.

— Я знаю, что она вам нравится. А мы, афганцы, ее не очень жалуем. У меня остался на сердце один эпизод, до сих пор камнем лежит. Надо бы рассказать Олегу, да все не хотелось портить ему песню.

— О том, что она ему с попом изменяет? Я это тоже знаю. Но Маку не виню. Ты попробуй поставь себя на ее место. Голенев жениться на ней не хочет, уже много лет живет далеко. Ну, ездит она к нему, но это же не семья. А женщина молодая, интересная.

— Речь не об этом.

— Тогда о чем?