Ужин с папочкой (ЛП)

— Может быть, я устала быть хорошей девочкой, — говорю я сквозь стиснутые зубы. — Может быть, я устала быть тряпкой. Может быть, хоть раз в жизни я хочу почувствовать себя хорошо и не заботиться о последствиях.

Бард смотрит на меня, его грудь вздымается от учащенного дыхания. Он сдерживается. Я не настолько наивна, чтобы думать, будто он всегда такой мягкий и добрый. За столом Дагды нет места нытикам. Но мне нужна не только его джентльменская внешность. Я хочу поиграть с его внутренним демоном.

Я облизываю губы, не в силах выдержать его пристального взгляда.

Он следит за движением моего языка с голодом, который заставляет мелкие волоски на затылке вставать дыбом. Стая бабочек взлетает в моем животе, стремясь освободиться. Присутствие Барда растет, занимая все пространство. Я нахожусь под взглядом хищника, и мне хочется, чтобы он набросился на меня.

— Ты уверена в этом, Брианна? — хрипит он.

Я раздвигаю бедра, позволяя короткому платью задраться до бедер.

— Почему бы тебе не проверить самому.

Глава 7

Бард смотрит на мои обнаженные бедра, его губы приоткрываются. Мое сердцебиение учащается, и я стараюсь не дрожать.

Никогда раньше не делала первый шаг к мужчине - даже во время отношений с Коннором. Мужчины никогда не были для меня приоритетом, не тогда, когда в моей жизни происходят одна катастрофа за другой.

Когда он не делает никаких движений, я сжимаю челюсти и откидываюсь на спинку кресла. Платье сдвигается чуть выше, обнажая мои кружевные стринги.

Бард резко вдыхает сквозь зубы.

— Это последнее предупреждение.

— Я не боюсь, — говорю я, и по моей коже бегут мурашки.

Не может быть, чтобы под такой внешностью скрывался психопат. Я знаю, что он либо убивал людей, либо организовывал их смерть. Убийства - обычная часть подполья. Но ведь кто-нибудь бы сказал, если бы он был садистом, верно?

Навязчивая мысль поднимается на поверхность. Он везет меня в «Особняк Мирабилис» - место, где гангстеры прячут своих любовниц от посторонних глаз. А что, если там же они прячут свои темные желания?

Бард кладет руку мне на бедро, его прикосновения посылают электрический ток. У меня перехватывает дыхание, и требуется каждая унция самоконтроля, чтобы не вздрогнуть.

— Худшая ошибка, которую ты можешь совершить, — это думать, что я буду относиться к тебе снисходительно, Брианна. Понимаешь?

Дрожь пробегает по моему позвоночнику. Мышцы киски сжимаются.

— Да.

— Ты будешь обращаться ко мне «сэр», — рычит он, его пальцы смыкаются вокруг моей плоти.

— Да, сэр, — бормочу я.

Лимузин проезжает через лежачего полицейского, заставляя меня обратить внимание на окружающую обстановку. Мы мчимся по четырехполосной дороге, усеянной фонарями, куда-то вдаль от пригорода. Бард проводит нежные круги по моим бедрам, посылая маленькие толчки удовольствия к клитору. Его глаза темнеют, не отрываясь от моих, как будто он изучает мою реакцию.

— Прежде чем мы начнем, тебе нужно кое-что узнать, — говорит он.

Я сглатываю.

— Я не терплю буйных грубиянок.

— Да, сэр, — шепчу я.

— Будешь ли ты для меня хорошей девочкой или мне придется наказать тебя как проказницу?

Какая-то часть меня хочет посмотреть, что он сделает, если я ослушаюсь, но мы еще даже не начали. Меньше всего мне хочется, чтобы Бард отказался от всего этого, сказав, что мы несовместимы.

— Я хорошая девочка, — говорю я.

— Тогда будешь выполнять мои приказы, — говорит он.

— Да, сэр.

— Ты мокрая?

— Намокла, — шепчу я.

Его глаза вспыхивают, уголок губ подергивается. Он наклоняется ближе, пока его губы не касаются моего уха. Приятные мурашки пробегают по позвоночнику и оседают между ног, а мое дыхание становится поверхностным в ожидании его следующего шага.

— Сдвинь стринги в сторону.

По его команде жар вспыхивает на моих щеках и распространяется по шее. Мои пальцы дергаются к нижнему белью, но не двигаются.

— Сделай это, Брианна, — рычит он.

Дрожащими пальцами я протягиваю руку под развевающимися перьями, составляющими нижнюю половину платья, и сдвигаю трусики в сторону. Кончики пальцев покрываются влагой, и я сдерживаю стон. Я знала, что возбуждена, но не до такой степени.

Взгляд Барда на мгновение опускается между моих ног, а затем он рычит:

— Ты всегда такая мокрая?

Я качаю головой. Обычно меня приходится долго ублажать перед сексом. Коннору приходится сосать мои соски и теребить клитор, чтобы привести меня в настроение, но Бард делает это с помощью поцелуев и хорошо подобранных слов.

— Дай мне эти пальцы, — говорит он.

Мое сердце подскакивает.

— Сейчас же.

Я протягиваю руку, чтобы показать ему сверкающие пальцы, но он хватает ее и тянет к себе. Я напрягаюсь, и тонкие волоски на моей шее встают дыбом. Мои мокрые пальцы находятся так близко к его лицу, что я уверена, он чувствует запах моей киски.

— Тебе нравится быть мокрой для меня? — прохрипел он.

— Да, — шепчу я.

— Скажи это.

— Мне нравится быть мокрой, — задыхаюсь. — Для тебя.

Он подносит мои пальцы ко рту и проводит языком по каждой подушечке, слизывая влагу.