Ужин во Дворце Извращений

Большую часть дня Ривас провел в чередовании еды и дремы, а когда выбор между уткой и прогулкой в местные удобства – в фургоне имелся и крошечный туалет, втиснувшийся между изголовьем койки и задней стенкой кухни, – сделался неизбежным, ему удалось встать и дойти туда самостоятельно, хотя, вернувшись, он рухнул в койку, истекая потом, дрожа от озноба и едва не теряя сознание от слабости. После он проспал несколько часов, а когда проснулся, Барбара остановила фургон на ночь в очень – как она заверила его – укромном месте. Трое беглецов поужинали остатками супа, обойдясь без десерта, а потом, несмотря на вялые протесты Риваса, обе женщины улеглись спать на полу.

Ривас тоже уснул, но спал чутко, и негромкое «дзынъ» далеко за полночь мгновенно разбудило его.

Стенку напротив его койки можно было отпереть и опустить на петлях, превратив в прилавок для продажи пончиков, и в слабом лунном свете, просочившемся сквозь щели, он увидел стоящую фигуру, державшую в руках бутылку текилы. Она повернулась вполоборота к нему, подняла бутылку, чтобы заглянуть в нее, и он увидел, что это Урания. Не успел он раскрыть рот, чтобы приказать ей поставить бутылку на место, как она облизнула бутылку, и язык ее скользнул к пробке.

– Ури! – в ужасе прохрипел Ривас. – А ну поставь ее, ты...

При звуке его голоса она подпрыгнула и с лихорадочной поспешностью лязгнула зубами по горлышку.

Ривас вскочил с койки и толкнул ее на открывавшуюся стену, но тут же без сил повалился на пол, борясь с накатывающим обмороком.

Барбара тоже вскочила и спросонья оглядывалась по сторонам: она поняла, что стряслась беда, но не знала какая. Похоже, она подумала, что кто-то ломится в их фургон, а у Риваса не хватало сил даже рта раскрыть, чтобы сказать, в чем дело.

Пробка с хлопком вылетела из горлышка. Барбара сразу все поняла и бросилась на Уранию. Она врезалась плечом той в живот, и обе повалились на стену, которая отстегнулась и упала, открываясь. В фургоне разом стало светлее. Женщины упали и, хрипя, боролись на полу. Бутылка покатилась по полу и едва не врезалась в нос Ривасу. Вокруг нее еще разливалась текила, но кристалла в ней не было.

Ривас перекатился на бок и приподнялся на локте, чтобы хотя бы видеть происходящее. Барбара, упираясь коленями в спину Урании, душила ее; Ури отчаянно трепыхалась, но одна рука ее была прижата к полу, и все, что ей оставалось, – это без особого успеха отбиваться другой. Ривас вмешался бы, по крайней мере не дал бы Барбаре обращаться с противницей так грубо, если бы не видел глаз Ури. Он не сомневался, что это Сойер смотрит сейчас на него ее глазами.

– Выплюнь... а то... убью... Ури, – прорычала Барбара.

Еще две-три секунды казалось, будто Ури предпочитает смерть, но потом рот ее открылся, и кристалл выпал на пол. Барбара отпустила ее, и Ури осталась лежать, жадно хватая ртом воздух.

Ривас подобрал кристалл. Ты победил, произнес тот у него в голове. Ты босс. Я буду работать на тебя. Проглоти меня.

Барбара помогла ему встать. Ему пришлось моргать, потому что кровь снова пошла у него из незажившей раны на голове.

– Это бы... – хрипло произнесла Барбара, помогая ему лечь обратно в койку, но закашлялась, не договорив, и ей пришлось присесть у него в ногах.

– Что? – Монотонный голос в голове заставлял его говорить громче обычного. Ури продолжала хрипеть на полу.

– Если бы она проглотила его, ему бы это повредило? Ривас посмотрел на нее почти с отчаянием и закрыл глаза. Подушка под щекой была мокрой от крови.

– Я не могу сделать этого... сам, – сказал он. – Тебе придется помочь. Ты хочешь, чтобы он вернулся? Хочешь причащаться снова?

– ... Нет, – медленно ответила она. – Нет, я не хочу, чтобы он... вернулся, но почему-то не хочу, чтобы он умер.

Она встала, вышла на кухню и вернулась с зажженной лампой, которую поставила на пол, чтобы, перешагнув Уранию, поднять стену-прилавок и пристегнуть ее на место. Невероятно, но Урания спала и храпела во сне.

– А ты... ты хочешь, чтобы он умер? – спросила Барбара, сев обратно в ногах его койки.

– Да, – ответил Ривас. Барбара улыбнулась ему.

– Правда? И ни одной частице тебя не хочется... слиться с Господом, перестать быть тобой?

Проглоти меня. Ты победил. Ты босс.

– Ривас опустил руку и положил кристалл на рваное одеяло между ними. Было огромным облегчением не слышать больше его голоса.

– Ну, может, и есть. И когда я недавно принял большую дозу Крови, какая-то часть меня хотела просто смириться и утонуть. Но... ты видела настоящих кровяных уродов? Ну, уж настоящих продвинутых-то ты видела.

– Конечно, но их внешняя форма, как нам говорили, еще не все. Скажем, если я сяду в лодку и поплыву куда-нибудь, а ты потом найдешь эту лодку где-нибудь на берегу, прогнившую и дырявую, ты ведь не сможешь сказать ничего о том, куда я ушла, или что со мной.

Она дотронулась до кристалла, и глаза ее потрясенно округлились. Секунд через пять она отняла палец.