Узнай меня, любимая

Но было поздно, я сама дернула край полы вверх. Так и есть – на боку виднелся треугольник сабельного шрама.

- Что это? – зло указала я.

- В детстве упал, – не моргнув, соврал он.

- На шпагу упал, что за мир, везде шпаги разбросаны? Приличному ребенку и погулять негде.

- Это была арматура, мы по стройке лазили, – упирался Ярик.

- Зачем ты мне врешь? 

- Он бы завтра исчез, ты бы и не заметила, – проворчал Ярослав… или Яромир, кто ж его разберет.

- Где мой ребенок? – задыхаясь от возмущения, надвинулась я на него.

- Будет, чуть запаздывает. Вот если бы ты меня вчера ночью не прогнала, уже бы сделали, но я обещаю – в ближайшее время я тебе его обеспечу, я буду стараться, – Ярослав опасливо посмотрел на мои коготки.

- А мое кольцо? – сурово сдвинула я брови.

- С кольцом уже сложнее, но тоже можно что-нибудь придумать. Тебе брилиантик или изумруд?

- Рубин, – мрачно произнесла я. – Ты должен мне все рассказать, я устала от тайн, – я перестала на него наступать и отстраненно отсела на край куртки.

Теперь Ярослав пододвинулся и приобнял меня за плечи.

- Да расскажу я, расскажу. Завтра ты все равно это забудешь, да и я тоже. Нельзя помнить одновременно все, что происходит и тут, и там.

- Но ты же помнишь? – укоризненно покачала я головой.

- У меня была цель, она не давала мне позабыть, горела изнутри, – в его синих глазах отразились воды Несвижских прудов.

- Какая? – тихо произнесла я.

- Доказать, что я люблю тебя.

Глава XXXVIII. Сквозь время и пространство

Ярослав взял меня за руку, разглядывая тонкие пальцы. Я видела, что ему нелегко начать.

- Мне пришлось прийти сюда за тобой, вернее не мне, а моей памяти. Тело не может пройти сквозь стену, а память с искрой жизни способна.

- Но я вижу твой шрам.

- А он был у меня три года назад?

Я задумалась.

- Нет, я не помню.

- Ты не могла его видеть тогда. Это сейчас твоя память его помнит, завтра забудешь и его не станет. Наверное, он как-то важен был тебе в той жизни, раз он приклеился ко мне и здесь.  

- Да уж, – призналась я, но не стала объяснять ему подробности.

- Вот эта память с искрой твоей жизни и нужна была мне, – он слегка сжал мою руку, – ты умерла там, так и не дождавшись меня с Лесоградской стороны.

- Умерла?! – расширила я глаза. – Как умерла?

Все внутри оборвалось. Умерла  – страшное слово.

- Я точно не знаю. Ведунья Иванка, заворожив, оседлала болотника и, взяв дух леса в проводники, пришла ко мне в Давыдов град. Она сказала, что тебя больше нет, – Ярослав с силой прижал меня к себе, и я увидела, что в его глазах блеснули слезы. – Ты, вроде как, вышла на башню и увидела оборотня с Моникой, поверила, что это я и… потеряла сознание, ударилась головой о каменный пол. Я выл и метался по комнате, Иванка с трудом смогла меня успокоить. Мне было горько не только от потери, но и от того, что ты так и не поверила в мою любовь, ушла с обидой, так легко дала себя обмануть нечестным людям. Мы вообще с тобой легковерны. Я любил и ненавидел тебя, за то, что ты вот так взяла и бросила меня одного в огромном жестоком мире. И Иванка сказала, что может дать мне еще один шанс доказать мою любовь и все исправить. Она вернет мне тебя ненадолго, чтобы я сказал то, что не успел.

- Ненадолго? – новый удар, выходит там у нас нет будущего, я вернулась сюда… я умерла там. Вот Яр может быть и тут, и там, он живой, а я? Холодно, как холодно.

Вжимаюсь в его плечо, сжимаю его пальцы. Как же так? Мой малыш там так и не родится? Но я слышала его стук ножкой.

Ярослав не заметил мое смятение, он был увлечен рассказом:

- Я сам должен был сходить за тобой в нашу новую жизнь. Пройти сквозь стену можно с помощью зеркал лишь в том случае, если ненавидишь и любишь одновременно. И я прошел, во мне говорила злость обреченности. Попал и стал быстро вспоминать мою нынешнюю жизнь. Ты не представляешь, как это – увидеть снова живой и здоровой давно умершую мать. А потом я встретил тебя, тоже живую и такую бойкую. Ты и здесь была гордым вороненком… Но ты меня не узнала. Помнишь, как шумела на меня?

Я печально улыбнулась.

- Как я тогда расстроился, что ты смотришь на меня, как на чужого человека. И Ярек кинулся снова покорять свою княгиню. Это оказалось не сложно, нас тянуло друг к другу как магнитом. Но мне надо было не просто снова влюбить тебя в себя, но и заставить ненавидеть. И это было самым непростым делом. То глупое Лилькино письмо, конечно, я ему не поверил, но это был наш шанс, и я остался ждать, чтобы твое недовольство мной окрепло. Я ловил твои чувства на расстоянии, я впитывал их; и это были: любовь, грусть, тоска, обида, но только не ненависть. Время шло, как я не старался, но память начала угасать, я врастал в этот мир, я превращался в Ярика Кузнецова. Тогда я решил ускорить процесс.

Я удивленно подняла на него глаза.