Узнай меня (СИ)

Гости молча стояли, ошеломлённо разглядывая фигуры и теперь стало ясно, что все они были абсолютно разными.

На каждом постаменте древними рунами написано имя его «владельца». Иэнель подошла к крайнему слева.

Эта была одна из немногих хорошо сохранившихся статуй. Женщина, держащая в руках раскрытую книгу. Руны, выбитые на камне, говорили, что ее звали Арилаир. Иэнель внимательно рассмотрела ее. Она явно принадлежала к древнему роду айнов.

— Смотри, одна из наших прародительниц, — шепнула она Урмэду, — Похожа на озерных жителей.

Урмэд кивнул.

— А на этой стороне все дайны.

Он показал на мужчину с пляшущим огнем на ладони, даже позолота сохранилась на камне, говоря однозначно, что это шаман.

Иэнель ступила дальше по своему ряду к мужской фигуре, двумя руками держащего меч, что острием упирался в пол. У мужчины не было головы. Эйрикен — гласила надпись на постаменте.

— Ты знаешь что-нибудь об этом месте?

— Только то, что удалось найти в книгах Шаона. У его отца прекрасная библиотека, как ее не сожги вместе с владельцем просто поразительно, — восхитился Урмэд, — Они конечно очень удивились моим познаниям в истории Айданара, но вежливо промолчали.

— А откуда у семьи Рейза такие реликвии, — подозрительно прищурилась Иэнель, — даже у отца в библиотеке нет подобных древностей.

— Рейз сказал, что она была у них всегда, сколько он помнит себя. А уж как попала к нему, не ведает, — пожал плечами Урмэд, — вполне возможно, что дайны ее когда-то выкрали у айнов.

Так вот «Богов» действительно было тринадцать. Семеро светлых и шестеро серых. Светлые принадлежали к касте просветителей, а серые к касте защитников. Двенадцать основных и один верховный — тринадцатый. Его роль периодически переходила от одного к другому, как бы уравнивая всех. Они происходили из расы айданов.

— Ого, одно название совмещает оба — «айны» и «дайны», — воскликнула потрясенно Иэнель.

— Ты догадлива, подмигнул Урмэд, — подходя к статуе мужчины-дайна, со щитом и мечом в ножнах, части лица у него не было, зато хорошо сохранилась прическа. Такая же как у Урмэда сейчас — волосы с макушки собраны в хвост, остальные свободно лежат на плечах.

— Заметь, традиция выбирать одного из многих пошла именно из тех древних времен.

— Да, отца выбрали именно так, — кивнула Иэнель.

— Так вот, спор у них вышел нешуточный из-за того, что они решали давать ли знания людям или нет. В ту древнюю пору, люди только начали осваивать ремесла и перешли к общинному строю.

— Кто же были тогда айданы? Раз они были так высоко развиты, — удивилась Иэнель.

— А как ты думаешь, — хитро прищурился Урмэд.

Иэнель потрясенная догадкой даже пискнула от удовольствия.

— Они пришли через врата из иного мира!

— Точно! — кивнул дайн, — Порталов было шесть. Но только один был на вход — именно через него они появилась в нашем мире, и он под нашим островом, а остальные на выход. Эти, они создали уже сами. Тот единственный оставшийся, что в подвале вашего замка, как раз выходит в мир Терры.

Так вот, мнения разделились, часть айданов были против того, чтобы учить людей, они хотели, чтобы люди были рабами, так как считали их не способными развиваться и познавать магию. Но остальные были не согласны с ними и вышел спор, закончившийся расколом и долгой войной.

На самом деле, часть айданов ушли обратно в свой мир. Но другая часть осталась, и они разрушили практически все арки Врат. В итоге каждый пошел своей дорогой и пришел к тому, что мы видим сейчас. Так что никаких проклятий, отступников и темной магии. Айны смешались с людской расой и вполне процветают, а дайны погрязли в войнах, ненависти, междоусобицах и сами превратились в полудикое племя. Но в храмах их всегда изображали в полном составе, вместе. Этот, построен еще когда айданы помнили, кто они.

— Когда ты всё успеваешь? — удивилась Иэнель.

— Ну, иногда мозг просто не воспринимает огромного количества цифр и тогда мы с Шаоном и Нандом «разгружались» именно так.

— Я говорила, что ты удивительный?

Иэнель подошла и взяла его за руку. Они стояли под одной из многочисленных дыр в крыше и на Урмэда, словно на древнего бога, падали последние карминовые лучи солнца, отчего его черные волосы отливали бронзой.

Он молча притянул ее к себе.

Как же редко теперь они были наедине! И сейчас, в этом заброшенном храме его охватило точно такое же чувство безмятежности и покоя как тогда, на рассвете, в комнатушке за мастерской. Он ласково, почти дыханием целовал ее, и она отвечала, теряясь в нежности, тепле последних лучей, осеннем запахе леса, старого камня и разлитой вокруг вечности.

— Ты дрожишь. Замерзла? — обнял за плечи.

— Это от переполняющих меня чувств, — она уткнулась ему в плечо, прижимаясь к груди, вдыхая родной запах. До сих пор не понимая, как в нем сочетается неисправимый романтик и довольно жесткий, а иногда и жестокий прагматик. Видимо второе, существует для защиты первого.