Узник чёрного камня

- Тук-тук не трогай пиявку, она мне живой нужна! – я отогнал пса от пойманной пиявки, которую хотел использовать как живца. Вместо лески у меня была верёвка, раньше ею стягивал бревна плота, вместо крючка, старый гвоздь, который прихватил в кузне. Место обитания полосатой рыбы я помнил, но была одна проблема, для зубов морских обитателей верёвка почти ничего не значит, перекусят на раз. Забросив в море свою примитивную закидушку, стал ждать, когда рыба соизволит откушать предложенную пиявку. Прошёл час, рыба не повелась на приманку, и я вытянул верёвку. Пиявки на крюке не было. - Наверное, я плохо насадил, и она соскользнула с крюка - подумал я и выловил ещё одну пиявку для наживки. На этот раз рыба клюнула ещё до того как пиявка коснулась воды. Стремительная полосатая лента вылетела из воды и заглотнула пиявку вместе с крюком. Хорошо, что я второй конец верёвки догадался привязать к бревну, иначе бы не удержал её в руках. От мощного рывка бревно протащило по песку почти на метр, верёвка натянутая как струна грозила оторваться, и я забежал в воду по пояс, чтобы быстрее вытянуть пойманную рыбу на берег. Наличие пиявок в воде меня почти не интересовало, они за короткое время не успеют меня съесть. Через несколько минут напряжённой борьбы, мне всё-таки удалось вытащить на берег полосатую рыбу длиной в полтора метра. Тук-тук пытался возить свои зубы в её тело, но я не дал ему это сделать. Предлагать кузнецу рыбу покусанную собакой, было как-то неприлично с моей стороны. Рыбина оказалась тяжёлой, приблизительно килограмм тридцать, я хотел её разделить на несколько частей, но потом подумал, что возможно в целом виде её цена будет выше. Солнце уже готовилось уйти за горизонт, и я решил не терять время, а отнести рыбу кузнецу, пока она не испортилась.

В середине ночи я добрался до кузни, из которой доносился звон железа. Я не сразу вошёл в кузню, хотел дождаться рассвета, а потом подумал, что за ночь она немного подсохнет и её вид уже будет не тот, что сейчас. Тук-тук всю дорогу плёлся позади меня, облизывая себя полусухим языком и не сводя взгляда с рыбьей туши. Иногда самообладание его покидало, и он пытался откусить хотя бы маленький кусочек. Я эти попытки пресекал, отправляя его вперёд, мне было жаль не рыбу, а пса, он же, как я, есть, тоже не может. Воду ещё мы немного могли теоретически протолкнуть через сжатое горло, но вот пищу никак, мы в этом оба уже не раз убедились.

- Рано пришёл – заявил кузнец, увидев меня входящим в кузню. Рыбу он за моей спиной пока не видел и продолжил ковать железо. Я подошёл к верстаку, сдвинул в сторону инструмент, который там был и на его место положил рыбу. Немного подумав, в довесок к ней поставил рядом флягу с вином. Кузнец отложил молот и подошёл к верстаку, чтобы посмотреть на то, что я принёс. То, что произошло с кузнецом после, я вообще не понял. Его глаза стали безумными, руки задрожали и потянулись к рыбе. Он как-то подозрительно ласково погладил шершавое рыбье тело, а потом, схватив рыбу, выбежал с ней из кузни, не сказав мне ни слова. Я вышел вслед за ним и посмотрел, куда он побежал. Бежал он домой, спотыкаясь на бегу но, не выпуская рыбу из рук.

- Тук-тук, ты что-нибудь понимаешь? Может быть, он настолько беден, что у него дома есть нечего, а там семеро по лавкам сидят? Хоть бы зажарил, а то будет, есть прямо так, сырую.

Я вернулся в кузню и стал ждать его возвращения, попутно поддерживая огонь в кузнечном горне. Кузнец вернулся на рассвете, и таким счастливым я его ещё никогда не видел. Его поведение стало ещё более странным, он упал мне в ноги и попытался то ли поцеловать их, то ли укусить. Я не знал что делать, вырываться мне или стукнуть его чем-нибудь, чтобы успокоился. Бить его не стал, кузнец-то мне ещё нужен, пришлось освободить ноги из его жёсткого захвата. Отойдя от него на пару шагов, стал ждать, когда он успокоится и сможет хоть как-то объяснить своё странное поведение. Кузнец встал на колени, и я увидел, что он плачет, попутно что-то несвязно бормоча. Что он говорил, я смог понять только с третьего раза, да и то не полностью. Оказалось что его жена давно прикована к постели какой-то болезнью, а печень рыбы, которую я принес, являлась единственным лекарством. Рыба эта была очень редкая, и ловить её, было запрещено указом местного правителя, вылов карался смертной казнью, но её всё равно тайно ловили. Кузнец почти полгода пытался купить эту рыбу, а позавчера он вышел на контрабандиста и узнал от него цену. Пять золотых монет стоила эта рыбка, поэтому кузнец и был таким злым, когда вернулся из города. Короче говоря, я, сам того не зная, спас его жену от неминуемой смерти, которая должна была наступить в ближайшем будущем. За время болезни жены, кузнец уже продал почти все, что у него было, и потратил полученные деньги на лекарство, которое лишь облегчало страдания, но не вылечивало. Кузнеца пришлось поднимать с колен, иначе он бы и дальше так стоял, восхваляя богов за то, что они ему послали меня.