Узник Фанмира

Вот и поговорили. Ощущение жжения во рту пропало. Я отошел на сотню метров и покружил вокруг храма, пытаясь отыскать следы. И не был удивлен, когда отыскал цепочку крохотных отпечатков, уходящих в сторону города. Значит, мне туда…

Почти у самых городских стен я наткнулся на отряд стражи тут же попал в окружение. Шестеро здоровых, хмурых блюстителей порядка наставили на меня арбалеты:

— А ну стоять, мертвяк!

— Он свезло нам так свезло! Не успели за город выйти, а уже мертвяк сам к нам в руки идет!

— Только, чур, награду как и собирались — делим поровну!

Неужели я так похож на мертвую маленькую девочку? Впрочем, подробного описания им могли и не давать. Самое обидное, что я не мог ни говорить, ни писать — слишком нервные были ребята, так что лишний раз я старался не шевелиться. Тем более, что после беседы с милым святошей у меня здоровья осталось столько — страшно под голубем сидеть.

— Сам пойдешь, или тебя за ноги отволочь?

Киваю: сам.

Так мы в город и вошли: я в центре круга ощетинившихся арбалетами стражников. Вошли через Западные ворота, где стража меня знала, и подняла моих конвоиров на смех.

— Эй, вы бы еще одного из своих переодели в тряпье да грязью обмазали!

— Вы бы хоть документы у него спросили… Это же один из наших!

— Как это наших?

— А что, не слыхали? Оливьери в казарму еще одного мертвяка притащил да на службу поставил.

Сильный тычок в бок, поглощенный броней.

— Слышь ты. Ты чего не сказал что в южной башне работаешь? — вспылил конвоир.

— Сильнее бей. Говорят, если немому печень отбить, так он сразу разговаривать начинает, — продолжали глумиться воротные стражи над нерадивыми коллегами.

— А на кой вашему Оливьери сдался немой мертвяк?

— Да пес его знает. Крыс ловить по камерам, трупы таскать на свалку, болтать по душам… Сам его спрашивай.

— Ы… — пожимаю плечами, закатываю рукав и демонстрирую татуировку.

А вот имя Маркуса Оливьери всплыло весьма кстати: он же как раз и занимался поимкой всяких колдунов, монстров и прочей неестественной дряни! Следовало наведаться к дознавателю и выяснить, что ему известно о случившемся.

Пара не поверивших коллегам стражей отправились со мной к казармам. Получив там подтверждение, что я действительно состою на службе, они с нескрываемым разочарованием извинились. Маркуса на месте не было, поэтому я остался дожидаться его во дворе, закопавшись прямо там, чтобы восстановиться. Теперь «Закопаться» восстанавливало по десять единиц здоровья за раз.

Сыскарь появился лишь через час, причем сразу направился в приемную спрашивать, не заходил ли я нему. С ним был еще один человек: щуплый мужчина лет пятидесяти, с покрытым язвами лицом и постоянно кутающийся в теплый плащ. Моему появлению за их спиной Марк не удивился — ему уже доложили, что я «отдыхал» во дворе. Работники южной башни относились ко мне с подозрением, неприязнью и любопытством одновременно. Старались держаться в стороне, но глаз не спускали. Кстати, один из воротных обмолвился, что Оливьери не первый раз привлекает к службе таких необычных «рекрутов»!

Мы втроем прошли в кабинет дознавателя.

— Бес, у нас тут чрезвычайная ситуация, и ты мне нужен. Но сперва давай наладим между нами вербальную связь. Мастер Лурьери, можете приступать…

Худощавый мужчина оказался портным. И у него с собой был припасен свиной язык. За дело он взялся, не выказывая ни страха, ни отвращения, ни даже брезгливости. Пальцы его были ловкими и необычайно сильными.

— Возможно, ты принял господина Лурьери за портного. Но он всего ли полевой врач. Врач, который штопал наших бойцов при Сагаре, на Кровавых водопадах и в Ущелье Боли.

Все это мне ни о чем не говорило, кроме того, что язык мне пришил мастер своего дела.

Травма «Вырванный язык» исцелена!

Получена травма «Прокушенный язык». Длительность: 48 часов.

Вам пришили язык. Прочность соединения: 100/100.

— Вот теперь поговорим! — буднично и даже весело заявил Маркус, когда дверь захлопнулась за спиною врача.

Киваю.

— Итак, у нас вся стража на ушах, хватают всех подозрительных. Особенно мертвяков, — он коротко хохотнул, — В городе объявился твой соплеменник из диких, рвет на части всех, кого встретит. Говорят, в Малой Ривенке ни единой живой души после его визита не осталось. Впрочем, думаю, ты и сам слышал, что творится на улицах. Город полупустой.

Утвердительно киваю: пусть думает, что я не покидал город.

— В общем, за последние три часа двадцать четыре раненых и сорок погибших. И это только те, о которых нам известно. Не знаю, кто ее создал и для чего, но на нас уже оказывают давление… Нам удалось заманить тварь в ловушку, но подобраться поближе… В общем, мы потеряли уже четверых. Поэтому на переговоры пойдешь ты.

— Э?

— Ты ведь тоже мертвяк. Тебя монстр не тронет.

— Что я должен делать?

— Отвлечь внимание, выпытать побольше информации. А там, глядишь, может удастся и без жертв обойтись.