Узник гримуара

— Как я узнал позже, меня нашла местная крупная банда. Они, наверное, убили бы меня или сдали за награду. Однако их местный лидер, хитрая тварь, приказал мне помочь и взвалил на меня долг помощи. Если бы я отказался, я бы сошел с пути Крови и Предков, опозорил бы род отца и матери. Народы Ахул и Севера чем-то похожи, как ты должен знать, Великий дух. А еще я был не в лучшем состоянии, я бы мог убить многих. Если бы меня сдали, я бы не прожил долго. И уходить за грань на встречу к предкам, опозорив их и отца… Я не был на это готов. Да и мое слово данное отцу, что я продолжу род выполню его мечту о создании клана… Это была его последняя воля.

И тут от него наконец-то пришли эмоции. А то я уже злиться начал. Эмоции эти были бурлящая смесь стыда, верности в принятом решении и страхе осуждения. И я… Промолчал. Все слова сейчас были лишние. Еще мне было интересно, что же дальше.

— Я принял долг, за который от меня потребовали служить месяц воином Верта. И поклялся честью рода отца, что буду выполнять роль бойца этого проклятого Верта. Меня вылечили, отдали мое оружие и практически сразу приказали убивать. У меня не было ни дня отдыха за этот месяц. Разве что кормили меня нормально, чтобы живот к спине не прилипал. Но чем в больших схватках я выживал, тем недовольнее Верт был. Сегодня был последний день и последняя миссия от Верта. И он отправил меня сюда, в дом людоеда, куда запретили соваться ещё кому бы то ни было. Ведь на него положил глаз старший ворот во второй круг города и его банда. Но меня все равно послали и дали настоящую грязь, что мешала Верту. Конечно, я понимал, что от меня хотят избавиться. Ведь если всплывет, что Верт работал с «нелюдью», его сожрут. Но позволить себе идти против клятвы я не мог. И надеялся выкрутиться и скрыться. Но сейчас я вижу — шансов у нас не было. Похоже, для гарантии Крысу, это тот, что лежит без сознания, дали приказ меня убить в случае столкновения с людьми. Или он так сделал из природной трусости? Не хочу знать. Грязно и противно. Только та девушка меня спасла от удара в спину. Перед ней у меня долг. А раз она служит тебе, то и перед тобой. Снова я должен и не могу уйти, снова честь велит то, против чего настроен разум. Не знаю, как отдать долг духу, но надеюсь на твою справедливость, Великий Дух. Раз ты говоришь правильно, значит, и решишь по правде. А как отдам долг, так решу говоришь ты правду или нет. И готов ли я принять тебя как покровителя.

Сейчас бы снова замедлить время да обдумать все, но энергии жалко. И хотя я не разбираюсь в местных традициях, но думаю, это не сильно отличается от моего мира с долгом крови или карточным долгом среди воров. И я думаю… Нет, даже знаю, как мы поступим. Единственное, что смущает, потянем ли мы задумку? Но еще раз взглянул на галокрамму полукровки и, вспомнив его физические данные, сам себе кивнул. С такой поддержкой — потянем. Разве что надо уточнить один момент.

— Горх, сын Ходла, у меня к тебе вопрос. Ты как воин должен понимать, что служба это убийство. И должен понимать, что эти ничтожества ничего не смогут сделать мне. Но у меня слишком мало паствы, я был забыт долгие века, и поэтому дорожу каждым. Я пока что не обладаю достаточной силой, набирая ее по крупицам. И лучшее для меня это жертвы тех, кто погряз в своей низости. Я не предлагаю тебе их приносить, но мои служащие будут. Готов ли ты на это? Если твои убеждения не позволяют участвовать в жертвоприношениях разумных, то я пойму твое решение сохранить твои убеждения и можешь идти. Если же это не пугает тебя… То твой долг будет в защите, помощи и тренировке этих двоих. Что скажешь, Горх?

Ответил мне он без промедления, открыв полностью канал, давая почувствовать все его эмоции. И в них не было отвращения. Только решительность, какое-то удовлетворение и… счастье? А еще одобрение.

— Великий Дух, не смею произнести твое имя. Я согласен! Я согласен присоединиться к тебе и помочь в возвращении величия. Немногие даже полуразумные и разумные духи готовы открыться и сказать шаману, даже слабому, что они обессилены. Немногие готовы довериться. Но ты на мое доверие ответил доверием. Ты говорил со мной как с равным, и готов был простить мне долг жизни для сохранения моей чести. Ты достойный. Я буду помогать таким людям, пока сотня людей не падет от моей руки. Но я не стану помогать и тут же уйду, стоит твоим слугам предать меня. Решить убивать невиновных кто отнесется к нам с добром и не стану убивать беззащитных детей. Да, это гнилое место и многие дети уже убивают в свои сорок сезонов. Но младенцы и не несущие угрозы дети — табу для воина. Беременные женщины — табу. Тот, кто относится с добром — табу. А потом я решу окончательно и если пойму, что твой путь это и мой путь — я приму тебя в покровители. И буду биться за тебя до конца.

Я улыбнулся. Теперь… Теперь можно заняться чем-то серьезным. Тем более с новым вооружением.