Узник гримуара

Все это время она пыталась обратиться к богу, но тот не отвечал. Видимо решил, что они сами справятся. Нелюдь что-то говорил о том, что Дух очень много сил потратил. Но как? Ведь владыки сильнее, как говорят. Неужели целый Бог, ну пусть будет Великий Дух — слабее владыки? Ей что-то нелюдь попытался объяснить, что тот древнее и пока не восстановил свои силы, но она не хотела верить. Может это конечно и правда… Но она всё равно не верит. Ее бог, ее владыка мудрый и сильный. Просто у него дела и вообще он считает, что они справятся сами! Вот! Это испытание! Да она была и сейчас уверена, что это было испытание!

Тогда произошел совет и Ульрон выступил категорически против того, чтобы делать ее приманкой. А она… Была благодарна? Да. Тогда да. А еще боялась. Сейчас же она не знала. Страшно конечно и стыдно, но так будоражаще и интересно… А еще это обожание. Чувство как ты одним своим присутствием приковываешь взгляды. А потом наказание этих негодяев, когда они понимают, что жертва тут не она. И оглядываясь назад, Лира не понимала, как так быстро она изменилось. Она стала какой-то… Охотницей? Хищницей? Так вот, тогда против этой идеи выступил Ульрон. Горх, вроде так имя ее нового друга полукровки, был «за», ибо считал, что следует действовать согласно плана и приказа их повелителя. Вспоминая этот момент, Лира снова не узнавала себя. Сейчас она бы повела себя по-другому. Вот точно-точно! Девушка была, по крайней мере, в этом уверена. Все-таки принятые тогда решения сильно повлияли на нее.

Однако…

Горх.

— А я говорю надо следовать указаниям Великого Духа! Да, это постыдно для нее и опасно, но мы должны служить. Я буду служить, пока не отдам долг. Если вы не хотите рисковать, и ты боишься за Лиру, то я сам выполню долг! — Горх уже перешел на повышенные тона, причем временами буквально рычал. И тем удивительнее, что его акцент в это время не сбивался.

— Ты не понимаешь! Она не воин и не бандитка! Лира почти никогда не жила в нижнем городе. Она нежная и хрупкая! Она не воитель как ты, Горх! А если ты пойдешь, то подставишь нас, тебя схватят, убьют и, возможно, узнают где мы! Одумайся, дикий ахул! — Ульрон сам уже не выдерживал и перешел на крик, причем уже хриплым голосом, который в будущем обещал превратиться в брутальный мужской бас.

Они сидели в чердаке, который вонял сыростью, а доски грозили превратиться в труху. Стульями служили полугнилые бревна из обвалившейся стены на первом этаже, а светом служило солнце, лучи которого пробивались сквозь обвалившуюся крышу. Вода и еда заканчивалась, запасов беглецы взяли совсем немного при побеге. И сейчас от нервов и голода все были на взводе. Если Ульрон и Горх сидели напротив друг друга, то Лира сидела чуть в стороне, в темноте и не вступала в беседу. Скорее она затравленно смотрела на товарищей, которые, казалось, готовятся вцепиться друг в друга. Девушка испуганно переводила взгляд то на одного, то на другого. Ей было страшно. Горх это замечал, но закрыть тему и отступить ему мешала гордость. Да и сидеть и ничего не делать это даже не слабость, это предательство по отношению к Великому Духу, что отдал и так немногочисленные силы, чтобы они смогли выбраться из засады.

Ульрон тоже замечал состояние девушки, но считал, что это для ее же блага. Нельзя же ее подставлять, а вдруг они не успеют или что-то произойдет? Вдруг противник будет сильнее? Тогда ее… ее… Ульрон слишком хорошо знал, что могли сделать отбросы со «свежим мясом», как они говорили про тех, кого выкидывали из среднего города.

— Агрх! — буквально прорычал Горх после еще нескольких бесполезных попыток достучаться до разума этого мелкого чурбана, куколки воина и, выдохнув, чуть успокоился — Хорошо. Что ТЫ предлагаешь? Сидеть тут дальше? Завтра не будет еды, и голод всё равно начнет гнать нас на улицу. Но тогда мы будем ослаблены. А слабый воин это слабый противник, это жертва. Но не мы должна быть жертва. Жертвой должна быть они. Понимать ты, глупый юдишка?

Ульрон оскалился и подался вперед.

— Я не юдишка, синий ахул, я Ульрон, что перешел на первую ступень практика! И я стану величайшим воином и полководцем в этом гребанном мире. И не стоит меня оскорблять, иначе я тебя сам сделаю глупым. Надеюсь, мы друг друга поняли, и не будем выпускать кишки. Иначе я тебя буду называть синим. А сидеть мы не будем! — хищная улыбка вылезла на лицо молодого и худого подростка. — Мы будем убивать. Мы будем убивать, и забирать себе территорию, пока тут идет война банд. Ты силен, я теперь тоже чего-то стою. И мы будем убивать, вербовать и делать нашего повелителя сильнее. Чтобы самим быть сильнее. А ты или можешь оставаться с нами, или валить, как только отдашь свой долг. А мы останемся. Ведь так, Лира?

Ульрон перевел взгляд на Лиру, и та медленно кивнула, заворожено смотря на распалившегося парня. Горх тоже не ожидал такого напора. И усмехнувшись, тоже подался вперед, опустив свое лицо на уровень Ульрон, из-за чего казалось тот над ним навис. Но Ульрон не дрогнул.