Узник иной войны

Однажды ночью, когда я начала погружаться в желанный сон, нечеловеческая боль пронзила мою грудь. Она нарастала столь стремительно, что я едва могла дышать. Я с трудом ловила воздух, в то время как боль растекалась по моим мышцам, сосудам, суставам, проникая в каждую клетку, пока не заполнила целиком все мое тело. В ушах раздался ужасающий звук. Сперва он был низким и негромким, но становился все громче и пронзительнее, и мне начало казаться, что сейчас меня разнесет на куски. Он превратился в вопль, во внутренний крик. Наконец вопль достиг громкости, от которой вдребезги разбиваются стекла, боль в моей груди стала невыносимой, и я почувствовала, что мое сердце вот-вот разорвется.

Я задыхалась в ожидании последнего, катастрофического взрыва, с которым наступит освобождение. Я умоляла: «Пожалуйста, Боже, дай же мне умереть». Но мало-помалу боль утихла. Вместо облегчения пришло сожаление.

На следующий вечер, придя с работы, Тодд обнаружил меня корчащейся от боли на кровати. Боль взрывалась у меня в голове с такой силой, что я готова была впасть в неистовство. Он тотчас же отвез меня в больницу. Врач дал мне огромную дозу димедрола, но боль не проходила.

18 сентября 1980 года моя группа «Больше чем друзья» устроила торжественный вечер в честь моего дня рождения в доме одной из участниц. Одновременно это была интервенвенция. Друзья с любовью обличили меня , указав на мои многочисленные проблемы, - причем не только со здоровьем.

«Мэрилин, ты хоть чуточку догадываешься о том, как мы воспринимает твой перфекционизм и альтруизм? Мы чувствуем себя неполноценными, поскольку не можем воздать тебе тем же. Ты настолько занята работой и другими людьми, что мы чувствуем, что ни на что ни годимся. Ты так высоко поднимаешь планку, что нам не допрыгнуть. Это доставляет нам дискомфорт и это губит тебя».

Дробь в моем черепе превратилась в оглушительный гул. Сперва меня бросило в жар, затем в леденящий холод. Я пыталась удержать навернувшиеся слезы, в то время, как друзья продолжали: « Забота превратилась у тебя в навязчивую идею. Ты заботишься о ком угодно, только не о себе. Мы считаем, что тебе необходимо поговорить с компетентным консультантом - немедленно!»

Я сбежала с «вечеринки» и в одиночестве поехала домой. Я была ошеломлена, разгневана и обижена. Я знала, что Кей так думает, но не подозревала, что и другие думают точно так же. По дороге домой я замыслила план. Первым делом я брошу принимать свои лекарства. Хотя я всегда охотно рекомендую консультирование другим людям, я по-прежнему полагала, что терапия на для меня. Единственный выход, который, как мне казалось, у меня оставался, это самоубийство. Мне всегда внушали, что христианин не имеет права на убийство. Впервые я подумала, что это не соответствует действительности.

У боли нет предпочтений. Перед болью все люди равны. Боль сбивает вас с ног и топчет вас. Когда вы пытаетесь подняться, она ставит вам подножку и снова бьет вас. мучительная боль, физическая или душевная, - боль, от которой вы не можете убежать – лишает вас рассудка. От боли отказывает мозг и невозможно мыслить здраво. Я принялась обдумывать, как бы мне лишить себя жизни так, чтобы это выглядело как несчастный случай. Сохранить свой имидж для меня стало важнее, нежели сохранить жизнь. Моей первой задачей было подготовить семью. Я провела Мисси по всему дому и показала ей список фамильных ценностей и их стоимость: картины, фарфор, серебро, фотографии, налоговые документы. Поначалу Мисси терпеливо слушала меня, но потом ответила: «Мама, это нездорово».

Однажды в восемь вечера позвонила Кей. Я уже была в постели, плача от сильнейшей боли. Услышав мой зареванный голос, Кей не пыталась скрыть свое негодование: «Где черти носят твоего мужа? Он должен был бы позаботиться о тебе!»

Я отозвалась устало: «Для Тодда невыносимо видеть мою боль. Да и что он может сделать? Мне ничто уже не помогает».

«Все равно нужно что-то делать. Тебе нужна помощь. Я не дам тебе умереть».

«Кей, - прошептала я, - что я могу сделать? Я уже все перепробовала».

«Я требую, чтобы ты поехала в Берлингем на терапию. Я позвоню доктору Осборну и узнаю, может ли он принять тебя незамедлительно».

«Но, - возразила я, - у меня столько дел в «Больше чем друзья». И потом Тодд ни за что не согласиться».

«Предоставь Тодда мне, - ответила Кей, - а в «Больше чем друзья» полно женщин, которые справятся в твоими обязанностями. Утром же я позвоню в авиакомпанию и закажу тебе билет».

«Мэрилин, - закончила она, - у тебя не осталось выбора».

Часть вторая

Высвобождение обиженного плачущего ребенка

5.

вулкан

день благодарения. 1980 год.

Я почти не замечала вибрации самолета, летящего в колеблющемся воздухе над пустыней. Мой чемоданчик лежал открытым передо мной на откидном столике, и я перебирала бумага, пытаясь разобраться с недоделанной работой. Но сколько я ни силилась, мне не удавалось сосредоточиться.