Узник моего желания

После того как ее дамы увели ее из зала, Уоррик рухнул на стул рядом с Ровеной.

- Это должно было умерить мой гнев, но нет...

- И вызвало мой, - сухо заметила Ровена. Уоррик чуть не подавился от смеха.

- Ровена!

- Нет, простите меня, - серьезно сказала она. - Я не могу относиться к этому так легко. И ваш гнев, он, конечно, понятен. Сердечная боль, вызванная тем, что твой собственный ребенок хотел причинить тебе вред. Но постарайтесь вспомнить, что она все еще ребенок, у нее и месть носит такой же ребячий характер.

Он приподнял бровь.

- Ты пытаешься утешить меня?

- Боже правый, я даже не мечтала об этом. Он не мог опять сдержать смех.

- Я рад, что ты здесь.

Ровена затаила дыхание при этих словах.

- Правда?

- Да, мне противно думать о том, что надо было бы выезжать в такой ливень, чтобы искать тебя.

Она изумленно посмотрела на него и заметила вдруг, что в уголках его губ притаилась лукавая усмешка. Неужели этот устрашающий дракон подшучивает над ней?

Это было удивительно, насколько спокойно она чувствовала себя теперь с ним. Он не казался теперь захватчиком, она не казалась себе пленницей. Неужели эта ночь, когда они испытали взаимную страсть друг к другу, действительно положила конец его мстительным намерениям? Вопрос был слишком интересным, чтобы не попытаться его выяснить.

- Ситуация с кражей, - осторожно начала она, - разрешилась к вашему удовлетворению?

- Да. - Здесь, да.

Ровена думала остановиться на этом, потому что услышала намек, который не вдохновил ее. Но в выражении его лица не было угрозы, и она решила еще попытаться.

- А что насчет моего пребывания - временного, в лесах? Он прыснул, услышав, какие осторожные слова она подбирает для своего вполне успешного побега, если бы только не этот ее братец с планами мести.

- Что тебя интересует?

- Буду ли я наказана за это?

- Разве я чудовище, чтобы наказывать тебя, когда я знаю, какой вред мог быть тебе причинен, если бы ты не ушла из замка? Она усмехнулась.

- Тогда...

- Не говори этого, - предупредил он.

- Чего? - невинно спросила она.

Его нахмуренный вид был тем не менее совсем не страшным.

- Поскольку мы разобрались теперь с твоей кражей и твоим побегом, ты собираешься, наверное, обсуждать со мной твою жадность?

Ровена округлила глаза.

- Что касается этого обсуждения, я бы отложила его на будущее - на какое-нибудь весьма отдаленное будущее. Но есть еще одна вещь...

Сейчас, когда она дошла до того вопроса, ответ на который хотела знать, она не решалась его задать. Он был в мирном настроении, несмотря на всю эту неприятную историю с его дочерью, и ей не хотелось увидеть, как лицо его опять примет жесткое выражение. Но она хотела узнать, насколько серьезно изменилась его позиция по отношению к ней. Или это просто внешнее? Наконец она высказалась.

- Собираетесь ли вы по-прежнему отобрать у меня ребенка, Уоррик?

То, чего она боялась, произошло на самом деле - жестокая маска закрыла его лицо: изменилось выражение глаз, губы сжались, и ледяная угроза слышалась в его тоне.

- Что заставило тебя думать, что я больше не собираюсь этого сделать?

- Я.., я не думала так - только...

- Ты бы хотела воспитывать его как виллана?

- Я не виллан! - огрызнулась она. - У меня есть собственные владения.

- У тебя нет сейчас никаких прав, кроме тех, что я тебе даю, - прорычал он.

- Что вы будете делать с ребенком? - спросила она. - Кто будет смотреть за ним, когда вы уйдете сражаться на свою проклятую войну? Кто-то из вилланов? Ваша жена?

Он не обратил внимания на ее тон.

- Если будет сын, я сам буду смотреть за ним. Я хочу сына. Дочь? - Он пожал плечами. - Незаконные дочери иногда оказываются полезны, как я недавно убедился.

Она была так рассержена этим ответом, что чуть не закричала. Но срываться, как она сделала только что, не имеет смысла, тем более с ним.

Она постаралась умерить свое негодование и уже более мирным тоном спросила:

- А как с лаской, любовью и правильным воспитанием? Он приподнял бровь.

- Ты думаешь, я неспособен к таким вещам?

- Да. И Беатрис тому прекрасный пример.

Это был удар ниже пояса, и притом верный. Выражение его лица изменилось, и она увидела человека, глубоко раненного горем.

Невероятно, но Ровена, почувствовав это, ощутила, что у нее сжалось сердце, и она вскочила со стула и бросилась к нему.

- Прости меня! - воскликнула она, обняв его за шею руками. - Я не хотела, честное слово, не хотела! Это не ваша вина, что в стране творится такое беззаконие, что вам приходится без конца воевать, а не быть дома с семьей. Этот проклятый Стефан виноват во всем. Это из-за него мой отец был вынужден все время сражаться, и вы видите, до чего в итоге я дошла, и это несмотря на то, что со мной была мать. Вы можете быть только виноваты в том, что больше меня не запугиваете, и я распустила свой язык...

- У-успокойся.

Он затрясся и сжал ее руки в своих. Она пыталась отклониться и заглянуть ему в лицо, но он слишком крепко прижал ее к себе и подозрительно шумно засопел.

- Уоррик? - спросила она испуганно. - Вы.., вы ведь не плачете?