Узник моего желания

— Может быть, чувство собственности более точно соответствует этому. Как я понимаю, только вы можете меня использовать и оскорблять, и никто другой такой привилегией не обладает.

Уоррик бросил сердитый взгляд на Шелдона, который трясся от смеха: было ясно, что он слышал ее слова. Уоррик перевел взгляд на Ровену, и по его глазам она поняла, что лучше бы она не говорила это здесь, где было так много людей.

— Я хочу удостовериться, что тебя держат для того, чтобы ты всегда была под рукой и выполняла все мои прихоти. А ты считаешь это чувством собственности? — тихо прорычал он. — Мне бы ничего не стоило бросить тебя моим рыцарям и посмотреть, как они попользуются тобой, — если у меня самого не будет настроения сделать это. Мне нужно доказать тебе это?

Это была одна из тех угроз, которую он вынужден будет привести в исполнение, если только она немедленно не загладит свою вину. Гнев ее еще более усилился, но это не помешало ей крепко обнять его за шею.

— Не надо, я умоляю вас, — прошептала она ему на ухо, потом ее губы нежно коснулись мочки его уха. — Я хочу разделять постель лишь с вами, и я знаю лишь ваши прикосновения.

Ровена почувствовала, как по его телу пробежала дрожь. Он столкнул ее с колен и покраснел. Их глаза встретились, и она ощутила, как ее обожгли лучи, исходящие из его глаз.

— Спускайся вниз и принимайся за свою еду, затем приходи в мои покои.

— Вы хотите принять ванну, мой господин?

— Я хочу, чтобы ты была в моей постели, женщина, где мы и выясним, окажется ли то, что ты сказала, правдой.

Глава 29

Ровена была уверена, что слухи и пересуды о том, что произошло в зале, будут преследовать ее до конца дней, станут сопровождать ее, даже если она покинет Фалкхерст и отправится в другие графства. Но какое до этого было дело лорду Возмездие? О нем никто судачить не будет. Для человека благородного происхождения ничего не стоило высмеять кого-либо из своих крепостных. Кто, в конце концов, осмелится возразить ему?

Ровене очень не хотелось еще раз в этот день появиться на глаза очевидцам той унизительной для нее сцены, но другого пути из кухни в покои Уоррика не было. Однако оказавшись после затянувшейся трапезы в зале, она не услышала никакого шепота в свой адрес. Мужчины вообще не смотрели на нее, а женщины, мимо которых она проходила, быстро отводили свой взгляд в сторону. Никто не обращал на нее никакого внимания, никто, кроме Уоррика. Он следил за ней, но безразличным взглядом, так как был поглощен беседой со своим другом Шелдоном.

Значит, она напрасно огорчалась, в замешательстве подумала она. Или никто не заметил, что Уоррик держал ее у себя на коленях?

Она была сбита с толку, ей все это не нравилось. Ведь это его нужно было заставить смутиться, а не ее. Но можно было очень легко узнать, действительно ли произошло что-то за то короткое время, пока она ела в помещении для прислуги.

Она увидела молодую девушку Эмму, которая приходила за ней, когда прибыл сэр Шелдон, и остановилась у ее стола. Ровена не обратила внимания на то, что девушка сидела одна.

— Эмма, могу ли я, полагаясь на вашу доброту, спросить, что здесь такое произошло, чего я не видела, так как была внизу?

— С тех пор как вы разыграли здесь прекрасное представление, ничего не произошло…

— Понятно, — коротко ответила Ровена и повернулась, чтобы уйти. Она была огорчена: раньше девушка казалась более дружелюбной.

Но Эмма быстро схватила ее за руку и сказала, чтобы успокоить ее:

— Послушайте, госпожа, я не хотела вас обидеть. Просто непривычно, когда грозный дракон ведет себя как нормальный человек.

Грозный дракон? Как точно сказано. Но Ровену больше поразило то, как к ней обратилась девушка. Выходит, обитатели замка знают, что она не простолюдинка.

— Почему ты называешь меня госпожой?

Эмма пожала плечами:

— Вы не сможете скрыть под одеждой прислуги, кто вы на самом деле. Ваши манеры, госпожа, говорят больше, чем слова, хотя и ваши слова свидетельствуют о вашем благородном происхождении.

— Ты говоришь ничуть не хуже, — заметила Ровена, поняв, что это было всего лишь предположением Эммы.

Эмма усмехнулась:

— Да, это так, но я лишь подражаю, хотя и уверена, что делаю лучше, чем Силия.

Ровена не смогла сдержать улыбки.

— Да, и значительно лучше, чем она. Но скажи мне, если ничего не случилось, почему женщины выглядят, как бы это сказать, почти напуганными?

— Когда они смотрят на вас?

Ровена кивнула, а Эмма еще шире заулыбалась.

— Они слышали, что случилось с Силией, и считают, что это произошло по вашему приказу.

— Но я никогда…

— Лично я так не думаю, а они думают. Они еще потому в страхе перед вами, что вы не боитесь этого дракона, даже когда он в самом мрачном настроении.

— Конечно, я боюсь его. Моя жизнь в его руках.

— Нет, женщин он не убивает. Но даже Силия пряталась от него, когда он был в гневе, и все здесь видели, как вы заставили его рассмеяться. А это большая редкость — слышать его смех.