Узник мыслей

Растопыренные пальцы тянулись к его лицу в то время, как кожа на них чернела, трескалась, сгорала по кусочкам ярким пламенем, оголяющим мышцы и кости. Кирилл закричал что есть сил, но не только из-за страха – его тело сковала судорога, сопровождавшаяся невыносимой болью.

Он снова зажмурился и снова закричал.

Видение резко оборвалось, глаза распахнулись, и Кирилл уставился в идеально белое пространство: ни углов, ни неба и земли, ни других оттенков или цветов.

Кирилл пошевелил пальцами ног, затем пальцами рук, перевернулся на бок и увидел Ольгу. Та лежала в паре метров от него, на спине, а рядом с ней, стоя на коленях, молился седовласый шаман. Прижав подбородок к груди, он, завывая, произносил какие-то непонятные слова. Какое-то время Кирилл наблюдал за тем, как, сложив ладони у груди, тот обращался к одному из многочисленных божеств его народа. Слушал. Потом пошевелился.

Кирилл хотел спросить, как Ольга, но вместо слов из него вырвался сиплый выдох. Он прокашлялся и, прилагая, как ему показалось, неимоверное усилие, поднялся на ноги. Покачиваясь и щурясь, Кирилл подошёл к ней и опустился на колени прямо напротив седовласого шамана.

– Она умирает, – сказал старик.

«Бред сумасшедшего», – подумал Кирилл, хватая Ольгу за руку и прикладывая ухо к её груди.

Сердце билось совсем тихо и редко. Но ведь билось.

– Оль, – позвал её Кирилл. – Ты слышишь? Пожалуйста, ответь.

Он ощутил, что в руке, за которую сейчас её держал, начало что-то появляться.

Сначала её ладонь стала горячей, затем пальцы напряглись и выпрямились. Тело Ольги выгнулось дугой, и в этот момент в её ладони засиял тот самый «вросший» полупрозрачный объект с переливающимся символом внутри. Жёлто-красные мерцания от него отражались на лице ошарашенного Кирилла.

– Она уходит в мир, где души предков ждут всех нас.

– Заткнись! – выпалил Кирилл.

– Осмотрись, – спокойно произнёс старик.

Кирилл поднял голову и увидел, что белизна, окружающая их, начала исчезать, съедаться бледно-голубым свечением, оставляющим позади себя лишь непроглядную черноту.

В считанные секунды их окутал мрак, но рядом с Ольгой вдруг появился фонарь. Повис на невидимом крюке. Подрагивал едва заметно, будто повинуясь таинственным, неощутимым порывам ветра. Свет его был так тускл, что едва можно было рассмотреть кончики пальцев на вытянутой руке.

Старик кивнул, поднялся с пола, понимающе посмотрел на Кирилла.

– Так будет лучше для всех, – сказал он.

– О чём это ты?

– Останемся здесь и сгинем вместе с этим даром, что, по сути, хуже, чем проклятье.

– Как это понимать?

– Мир может кануть во тьму, – старик окинул взглядом черноту, что окружала их. – Сила этого предмета непомерно велика, и поэтому он опасен. Всё, что мне известно – это лишь обрывки сказаний, но по большей части в них говорится о предостережениях будущим поколениям.

Фонарь начал предательски моргать и раскачиваться из стороны в сторону, издавая при этом громкий противный скрежет. Подняв руки к непроглядной тьме, старик начал кричать заунывные фразы на незнакомом Кириллу языке.

– Так не пойдёт, – процедил Кирилл. – Это чушь! Бред! Вы что, все с ума посходили? Оль! Очнись.

Он взял с её ладони прозрачный слепок неровной овальной формы – тот легко позволил Кириллу сделать это.

Кирилл внимательно посмотрел на символ, заглянул внутрь. Он заметил… или ему показалось, что красные линии стали немного иными: чуть меньшего размера и более знакомыми, родными.

– Брось, или я заставлю тебя это сделать, – сказал старик, угрожающе сжимая кулаки. – Это символ мысли, но мы не готовы принять сей дар и воспользоваться им во благо. Я виноват – не усмотрел, не понял замысла собратьев! Эх…

Он выдержал паузу и, снова сжав кулаки, крикнул:

– Брось немедленно!

– Иначе что? – Кирилл резко поднялся на ноги, сделал пару шагов назад, так, чтобы на его ладонь падал свет от угасающего фонаря.

– Ты что задумал? Остановись!

Сделав два быстрых широких шага, старик приблизился к Кириллу и со всего размаха ударил кулаком в челюсть. Кирилл упал навзничь. Прижал ладонь к голове, подумал: «Учи своих сородичей, как жить. А я хочу… хочу домой».

Потеряв самообладание, шаман заорал с надрывом в голосе:

– Мы чувствовали, что грядёт апокалипсис, конец света, тьма – у заката нашей цивилизации много имён! Когда-то с неба упал блестящий предмет. Это был знак для нас – словно падающая звезда, исполняющая желания или божья искра, что долетела до земли. Предания гласят: наш мир… – он вдруг замолчал, замер, глядя на Кирилла.

Тот помахал ему рукой. В ладони, в самом центре её сиял красно-жёлтый символ мысли.

7

Молодой человек с ружьём в руках опёрся плечом о ствол ели и снова посмотрел на искорёженный автомобиль. Его товарищи разожгли костёр и, рассевшись вокруг, принялись кипятить воду, бурно обсуждая недавно увиденное и, слава Богу, пережитое.

В этот момент над извилистой колеёй и разбитым автомобилем вспыхнул шар белого света. Реальность на миг исказилась, словно надломилась по контуру свечения, и оттуда выпал седовласый старик.

– Мяци! – выкрикнул парень с ружьём. – Мяци!