Узник Неба

Невеста шла под венец в белом платье, и хотя она не сверкала драгоценностями, не существовало в мире женщины, которая в глазах жениха была бы прекраснее Бернарды в день свадьбы. Этот день в начале февраля был пронизан солнечным светом, заливавшим площадь перед церковью Санта-Ана. Для украшения входа в храм Дон Густаво Барсело, согласно принципу «все или ничего», скупил до последнего стебелька все цветы в Барселоне и рыдал теперь, как Магдалина. Священник, приятель жениха, поразил гостей проникновенной церемонией, вызвавшей слезы даже у Беа, которую было нелегко растрогать.

Я отличился, едва не уронив кольца, но о моей оплошности забыли, когда священник, покончив с пролегоменами, предложил Фермину поцеловать невесту. Именно тогда я на миг повернул голову, и мне почудилось, будто на последней в ряду скамье сидел незнакомец, смотревший на меня с улыбкой. Неведомо почему я мгновенно проникся уверенностью, что этот незнакомец был не кто иной, как Узник Неба. Но когда я снова поглядел в ту сторону, его уже в церкви не было. Рядом со мной Фермин крепко обнял Бернарду и без стеснения наградил ее поцелуем, который гости во главе со священником встретили овациями.

Тогда, глядя, как мой друг целует у алтаря любимую женщину, я подумал, что этот миг, короткое мгновение, похищенное у Бога и времени, стоит страданий и горестей, которые пришлось вынести в прошлом, а также тех трудностей и печалей, которые наверняка ожидают нас в будущем, когда жизнь потечет своим чередом. Еще я подумал, что все самое искреннее и достойное в нашем несовершенном мире, то, ради чего стоит дышать, сосредоточено в слившихся устах, в сплетенных руках и в сияющих глазах, обращенных друг на друга, двух счастливых людей, которые, я уверен, не расстанутся до конца своих дней.

Эпилог

1960 год

В лучах полуденного солнца, под небом, одолжившим синеву у моря, среди надгробий кладбища шагал молодой человек с затаенной печалью во взоре и с несколькими седыми волосками, пробивавшимися в шевелюре.

На руках он нес мальчика, еще едва лепетавшего, но с улыбкой заглядывавшего в глаза отца. Вместе они подошли к скромной могиле, расположенной чуть поодаль, на балюстраде, нависавшей над волнами Средиземного моря. Молодой человек опустился на колени у могилы и, придерживая ребенка, позволил ему водить пальчиком по буквам, выбитым на плите:

Исабелла Семпере

1917–1939

Мужчина замер, крепко зажмурившись, чтобы сдержать слезы.

Возглас сына вернул его к действительности. Открыв глаза, он увидел, что ребенок тянется к фигурке, видневшейся среди лепестков засохших цветов, выбивавшихся из стеклянной вазы у подножия памятника. Молодой человек знал точно, что в последний раз, когда он навещал могилу, никакой вазы не было. Он запустил пальцы в сухой букет и вытащил гипсовую статуэтку. Она оказалась миниатюрной и легко умещалась в кулаке. Ангел. Слова, казалось, прочно позабытые, внезапно всплыли в памяти, прожигая болью, как открывшаяся старая рана.

«Если однажды, преклонив колена на ее могиле, ты почувствуешь, что огонь ярости овладевает тобой, вспомни, что в твоей истории, как и в моей, присутствует ангел, которому известны все ответы…»

Мальчик попытался схватить фигурку, лежавшую на раскрытой ладони отца, и, коснувшись ее пальчиками, нечаянно толкнул. Статуэтка упала на мраморную плиту и разбилась. И тогда мужчина увидел, что в гипсе прятался крошечный комочек бумаги, тонкой, почти прозрачной. Расправив его, молодой человек тотчас узнал руку, написавшую памятку:

Маурисио Вальс

Эль Пинар

Улица Мануэля Арнуса Барселона

Порыв морского ветра пронесся над могильными плитами, и в лицо пахнуло дыханием проклятия. Молодой человек спрятал записку в карман. Положив на могилу белую розу, он с малышом на руках пустился в обратный путь к кипарисовой аллее, где их возвращения дожидалась мать ребенка. Все трое обнялись. Но, заглянув мужу в лицо, женщина увидела в его глазах выражение, которого раньше не было. Их переполняло мрачное мутное исступление, испугавшее ее до дрожи.

— Ты здоров, Даниель?

Он долго смотрел на нее и наконец улыбнулся.

— Я люблю тебя, — сказал он и поцеловал ее, осознавая, что история, его история, еще не закончилась.

Она только началась.

Об авторе и его книгах

Карлос Руис Сафон — самый популярный испаноязычный автор последних лет.

Цикл «Кладбище забытых книг»

Входящие в этот цикл романы связаны между собой сквозными героями и сюжетными линиями, имеющими повествовательные и тематические точки пересечения, но каждый из них является самостоятельным и сюжетно завершенным произведением. Эти книги можно читать в любом порядке или выборочно; читатель имеет возможность войти в лабиринт повествования через любую дверь и путешествовать по разным его галереям; тесно связанные между собой, все они приведут его к средоточию интриги.

ИГРА АНГЕЛА