Узник опала

– Разумеется, – кивнула Дайана. С минуту она молча смотрела на детектива, игнорируя мистера Рикардо, словно его не существовало вовсе. – Последние годы жизнь Эвелин была нелегкой. Потому я и пригласила ее погостить в Сювлаке. Она дочь Денниса Блэкетта – богатого финансиста, который умел быть хорошим другом и беспощадным врагом. Не думаю, что у Эвелин с самого начата было много шансов.

– Отец не любил ее? – спросил Ано.

– Напротив, обожал. Мать Эвелин умерла, когда ей было шесть или семь лет, она была единственным ребенком и росла среди гувернанток и слуг, которым приходилось выполнять все ее капризы под угрозой лишиться работы. Деннис Блэкетт сделал из Эвелин идола. Он назвал ее именем яхту, корову-рекордсменку, выведенную им орхидею, и она даже ребенком председательствовала за столом. Отец прямо в лицо ей превозносил до небес ее красоту и ум. В этом обожании было нечто фантастическое – даже ненормальное. Деннис Блэкетт, этот безжалостный бизнесмен, общаясь с дочерью, терял голову. Приведу вам пример, который видела сама, когда гостила у них… – Дайана неожиданно оборвала фразу. – Но вы, конечно, хотите услышать о ее браке, а не об этих мелочах.

– О браке – в свое время, – отозвался Ано. – Но сначала об этих деталях. Вы называете их мелочами, мадемуазель, а я нет. Ибо такие мелочи формируют характер. Мы не сможем докопаться до сути этого таинственного дела, если не узнаем о людях, которые в нем замешаны, – о том, что сделало их такими, какими они стали.

Рикардо редко видел детектива таким настойчивым, как в этот момент. Ано сидел, опираясь локтями на колени; его массивная фигура была напряжена.

– Пожалуйста, продолжайте.

Дайана кивнула и возобновила повествование.

– У Денниса Блэкетта был большой дом в Морвене на острове Малл,[31] на берегу пролива. Там имелась высокая спиральная лестница с узкими ступеньками из темного лакированного дуба. Его причудой… нет, причуда – это мягко сказано… его страстью было смотреть, как Эвелин, одетая в нарядное платье, изящно спускается по этой лестнице, и поправлять ее, словно учитель танцев, когда она делала неуклюжий шаг, отправляя назад на площадку, чтобы начать все заново. Конечно, Эвелин являла собой привлекательное зрелище – изящная, молодая и свежая, в сверкающем платье на темном фоне, – но мне от всего этого становилось не по себе. Это выглядело… неестественно. Вы меня понимаете?

– Да, – ответил Ано.

– Тогда вы также поймете, что Эвелин была бы ангелом с серебряными крылышками, если бы не выросла тщеславной, своевольной и готовой в полной мере воздать отцу за его глупость. Ее день рождения был в августе. Когда Эвелин должен был исполниться двадцать один год, Деннис Блэкетт устроил в Морвене пышный прием для друзей. За неделю до даты дом был переполнен. Днем гости охотились на куропаток, а вечером танцевали. Я тоже была там и в жизни не видела такого гордого и счастливого человека, как Деннис Блэкетт. Вес это продолжалось до дня рождения Эвелин. Но утром за завтраком пришло сообщение, и к полудню в доме не осталось никого, кроме хозяина. Накануне вечером Эвелин и Джулиан Девениш – молодой человек, всем обязанный Блэкетту, – ускользнули в маленькую гавань, отплыли на шлюпе в Обан,[32] а оттуда отправились первым поездом в Лондон, где поженились.

– И мосье Блэкетт никогда не простил это предательство? – спросил Ано.

– Никогда. Я же говорила, что он был беспощадным врагом. Он полностью вычеркнул Эвелин из жизни и оставался один в своем доме в Морвене до поздней осени. Потом он прибыл в Лондон и начал методично разорять Девениша. Это не заняло много времени. Если вы имели дело с Девенишем, то не могли иметь дело с Деннисом Блэкеттом. Если вы были финансово заинтересованы в каком-либо из концернов Девениша, ваши акции падали с каждым днем, пока не превращались в ничто. Дом в Мейфере,[33] ушел за гроши, за ним последовали коттедж в Сербитоне[34] и девушке в сверкающем платье пришлось довольствоваться трехкомнатной квартирой в Сайденеме.[35]

Супруги постоянно ссорились, обвиняя друг друга. Через год Девениш остался без гроша в кармане и вышиб себе мозги.

– Но даже этого было недостаточно, – с невольным восхищением заметил Ано. Он столько времени прожил в контакте с поверхностными и изменчивыми преступными умами, что не мог не одобрять тщательность и методичность, даже вдохновляемые жестокостью.

– Да, – согласилась Дайана. – Недостаточно. Эвелин написала отцу – она была в полном отчаянии – и получила ответ клерка, отпечатанный на машинке, извещавший ее, что раз в квартал до конца дней она сможет получать сто двадцать пять фунтов. Это было три года тому назад. На континенте Эвелин могла прожить дешевле, чем в Англии. Она уехала за границу, и я впервые встретила ее после злосчастного приема в Шотландии этим летом в Биаррице.

– Она была, простите за нескромный вопрос, одна?

– Абсолютно одна.

– Полагаю, вы встретили ее в казино?

Казалось, Дайана собиралась ответить утвердительно, но передумала.