Узник страсти

На нижней части тела Пана был надет костюм, который состоял из шерсти, покрывающей бедра, и раздвоенных копыт азиатского козла. С плеч у него свисал плащ цвета травяной зелени, который у горла стягивался золотым шнуром, который петлями обвивал броши из драгоценных камней, но его широкая загорелая грудь была обнажена. Маленькие золотые рожки торчали из темных кудрявых волос, падающих ему на лоб, и в волосы были вплетены золотые и зеленые виноградные листья. Его лицо было прикрыто золотистой полумаской, сквозь прорези которой сладострастно и весело сверкали глаза. В отличие от некоторых других богов, которые демонстрировали склонность к полноте, Пан был худым, имел атлетическое сложение, и на его груди рельефно выделялись мышцы. У большинства остальных богов под нарядом одного из их мифологических животных скрывался мул, который и тащил их колесницу, а колесницу Пана везли настоящие белые козлы, которыми он правил, натягивая поводья крепкими мускулистыми руками. То, что он понравился зрителям больше всех, было ясно по радостным крикам, которые сопровождали его вдоль всего пути.

Аня аплодировала вместе с остальными, глядя на Пана. Затем она перевела взгляд, чтобы посмотреть, кто будет следующим, но вскоре снова повернула голову к колеснице Пана, чувствуя, что не в силах отвести от него глаз. Пан смотрел на нее, дьявольски улыбаясь, его взгляд был прикован к ее струящимся волосам. Она затаила дыхание. Это был Равель! Пана изображал Равель. От неожиданного удивления она громко рассмеялась.

Именно в этот момент она почувствовала вокруг себя какую-то толчею, услышала, как какая-то женщина сердито вскрикнула. Мужчина, протолкнувшись сквозь толпу, бросился к Ане. Он схватил ее за руку и потянул за собой. Захваченная врасплох, она споткнулась, и он обнял ее другой рукой, прижав к грубой шерсти своего арабского бурнуса.

Она вскрикнула и подняла руку, чтобы вцепиться ему в лицо. Он откинул голову назад и с силой сжал ее второе запястье так, что ее кости затрещали. Аня наступила ему на ногу каблуком и с удовольствием услышала его проклятья. Прежде чем она смогла снова повторить свой маневр, рядом с ней возник другой араб, а за ним и третий. Они схватили ее за руки и заломили их за спину.

Пытаясь вырваться, она громко крикнула:

– Помогите!

Полицейский на углу повернулся и посмотрел в ее сторону, но так, будто бы был слепым или она была невидимкой. Вокруг нее стало образовываться свободное пространство, по мере того как люди уводили своих детей подальше от опасности. Пожилой джентльмен сделал шаг вперед, подняв свою трость, как бы собираясь отбить ее у арабов. К нему присоединился еще один мужчина, помоложе.

Первый араб подмигнул ее возможным спасителям:

– Не спешите, друзья. Это всего лишь шлюха, которая забыла свое место.

– Нет! Нет!

За спиной у них внезапно послышались шум и какое-то движение, но у них не было времени, чтобы обратить на него внимание. Араб пожал плечами.

– Кому вы хотите поверить?

В разговор включился новый голос, твердый и ясный, звенящий от злой иронии. Этот голос принадлежал Равелю, который сказал:

– Леди – мой друг!

Аня почувствовала, как из ее груди вырвался всхлип облегчения, хотя она и не видела Равеля за мужчинами, которые держали ее. Однако его присутствие было очевидно.

Мужчина в бурнусе полетел в толпу. Затем послышался резкий удар в подбородок, и второй распластался на дороге. Араб, который первым ухватился за нее, вытащил из-под бурнуса нож.

Молниеносным движением Равель схватил его за руку, вывернул ее и прижал к белому шерстистому колену своего костюма козлоногого бога. Послышался хруст, и мужчина дико взвыл. Нож выпал из его руки на тротуар. Равель пнул его ногой, так что он затерялся под ногами у зрителей.

Затем развернувшись, взметнув полы темно-зеленого шерстяного плаща, он протянул руки к Ане и поднял ее. Прямо с тротуара он прыгнул вместе с Аней в ожидавшую его колесницу, поводья которой держал терпеливый фавн.

Он поставил Аню на ноги в беседке из зелени, которая была установлена на колеснице, забрал у фавна поводья, а затем снова повернулся к Ане, чтобы обнять ее и притянуть к себе.

Он смотрел на нее, и на его губах не было улыбки, хотя в глазах горели яркие дерзкие огоньки.

– Ты в порядке?

Она не была в порядке, она больше никогда не будет в порядке. Сердцем она чувствовала огромную мучительную боль, а глаза были затуманены горькими слезами.

Она вся дрожала от странного радостного страха. Она была дурочкой, она влюбилась в бога любви, а судьба не была благосклонна к смертным женщинам, которые отважились на подобное.

Она улыбнулась дрожащими губами и подняла руку, чтобы расправить венок из виноградных листьев, который в ходе борьбы сбился в сторону и сползал теперь ему на левый глаз.

– Твоя корона перекосилась, – сказала она.

Прикосновение ее руки, этот маленький жест заботы и беспокойства заставил кровь, бегущую по жилам Равеля, вскипеть, как если бы это было горячее, пенящееся шампанское.