Узник в маске

— Нет, — ответила она, отвернувшись, — это было бы слишком неосторожно. Вы с Филиппом поедете в Мантон, а мы с Персевалем продолжим наше паломничество в Турин. Мне действительно надо попасть туда, чтобы поблагодарить господа за то, что он дал свершиться вашему освобождению.

Он вдруг ударил ногой в дверцу кареты и крикнул:

— Кучер, стой!

— Вы с ума сошли? Что вы делаете? — Сильви попыталась его удержать. — Нам нельзя терять времени…

— У меня его больше, чем нужно. Мне необходимо знать о ваших планах в отношении меня. Отвечайте, не то я вернусь в тюрьму.

— Блестящая идея! Что же тогда станет с Гансевилем? Раз вы настаиваете, то извольте, вы пересечете море, высадитесь вблизи Нарбонны, найдете там лошадей и поскачете речными долинами к какому-нибудь порту на океанском берегу, чтобы потом…

— Что потом? Говорите же, черт побери! Почему я должен выковыривать из вас слова?

— Потом — остров Бель-Иль, где у меня остался домик на берегу моря.

Наконец до него дошел весь блестящий замысел, и он задумался. Изменившимся голосом, в котором послышалась радость, он проговорил:

— Бель-Иль! Сколько я о нем мечтал… — Но раздражение покинуло его на считанные секунды. — Только что мне там делать без вас? Гансевиль сказал, что вы меня ждете, чтобы увезти…

— Это и склонило чашу весов?

— Да. — Но, не умея лгать, он тут же добавил тихо: — Еще я испугался, что он покончит с собой, если я не соглашусь. Не думал, что на свете есть такие бескорыстные люди…

— И такие отчаявшиеся! Вы заглянули ему в лицо? Смерть молодой жены едва не свела его с ума. Спасла его лишь надежда помочь вам. Так что нам делать?

Бофор ничего не ответил, и Сильви велела Грегуару ехать. Бофор молчал в своем углу, но, прислушавшись, Сильви поняла, что он плачет.

— Неужели вы уже скучаете по тюрьме? — спросила она.

— Пока еще не знаю… Вы предлагаете мне жить на Бель-Иле, о чем я не смел и мечтать, но Гансевиль убедил меня, что вы отправитесь туда со мной и мы наконец-то обретем счастье! Если же меня ждет там одиночество, то даже этот рай станет вскоре постылым…

— Должна ли я понимать вас так, что вы меня по-прежнему любите?

— Я никогда не давал вам оснований в этом сомневаться! — заявил он с неистребимой мужской бравадой. Сильви не удержалась от смеха.

— Почему же вы, сев в карету, не перестаете хмуриться? Я даже испугалась, что вы на меня злы…

— Да, зол! Разве вы не понимаете, какую боль, какой стыд я испытываю оттого, что обрек человека, которого люблю братской любовью, на столь жестокую судьбу? Вы увидели меня ошеломленным, оглушенным только что случившимся. Я думал только о двери, захлопнувшейся за ним, о зловещем лязге засовов, о проклятой маске, закрывшей его лицо вместо моего… Радость от встречи с вами отошла на задний план. Если мне вдобавок придется отказаться и от вас, то не лучше ли… Сильви схватила его за руку.

— Да, я сказала, что не буду вас сопровождать, но разве я говорила, что не присоединюсь к вам? Разве не клялась стать вашей женой, если вы вернетесь живым?

Еще мгновение — и он заключил ее в железные объятия. Она ощутила щекой его щетину и слезы, его губы искали ее.

— Поклянись еще раз! — потребовал он в промежутке между двумя пылкими поцелуями. Сильви потребовалось огромное напряжение воли, чтобы отстраниться.

— Мы почти приехали. Не забывай, что Филипп до сих пор не знает всей правды о наших отношениях. Мне бы не хотелось, чтобы она обрушилась на него без всякой подготовки…

Карета запрыгала по каменистому проселку, и она не смогла договорить от тряски.

— Где же клятва?

— Так ли она необходима?

Теперь уже она сама прильнула к нему для последнего поцелуя. Пройдут долгие месяцы, прежде чем они снова вкусят счастье. Видимо, он подумал о том же, потому что проговорил со вздохом:

— Настанет ли день, когда мы встретимся, чтобы уже не разлучаться?

— Не сомневайся, этот день уже близок, бесценный мой! — заверила она его со страстной убежденностью. — Скоро мы окажемся вместе там, где о нас никто не вспомнит…

Прошло совсем немного времени, и двое всадников, покинув разрушенную ферму, поскакали в сторону Мантона, где их ждал морской простор. Сильви и Персеваль продолжили свой путь к Турину. Они щедро одаривали бедняков, встречающихся на пути. Сильви было за что благодарить милостивого Создателя.

14. ЛЮБОВЬ НА КРАЮ СВЕТА