Узник в маске

— Пустое! Ради вас я готов на все. Завтра же повстречаюсь с шевалье де Рагнелем и договорюсь с ним о необходимых мерах. Вашего недруга придется выуживать из парижских низов, поэтому я призову на помощь верного человека — удивительного юношу, обладающего нюхом ищейки и уже оказывавшего мне ценные услуги. Его зовут Франсуа Дегре.

— Я совсем не уверена, что он принадлежит к низам. Он обладает некоторым достоинством, к тому же я дала ему денег…

— Все равно мы перво-наперво займемся притонами. А вы, — Фуке поднес к губам руку Сильви, полуприкрытую кружевами, — должны отдыхать. Предоставьте вашим друзьям поиски субъекта, у которого нет права приближаться к вам даже на лье…

Он мельком глянул на слуг, подтащивших кресло с Мазарини к сцене.

— Вскоре у меня будет почти неограниченная власть. Можете на меня рассчитывать.

Сказав так, Фуке поспешил к королю, появившемуся в зале в окружении блестящих молодых людей. Сильви присела в глубоком реверансе, после чего подошла к группе, состоявшей из Мадемуазель, Бофора и трех девушек, и обнаружила, что сестер Немур трясет от волнения, только что они разглядели своего идола Пеглена и уже готовились, пренебрегая приличиями, броситься к нему. Но Бофор воспротивился этому.

— Либо вы успокоитесь, либо лишитесь моего покровительства! — проворчал он. — Не заставляйте меня пожалеть, что я взял вас на комедию вместо того, чтобы оставить у постели вашей матушки.

— Разве госпожа де Немур хворает? — спросила Мадемуазель.

— Вечная мигрень! О том, чтобы ей самой пожаловать к кардиналу, не могло быть и речи. А ее дочери попросту невыносимы! Подумать только, эта должна выйти замуж за лотарингского наследника! — Он указал на старшую сестру. — А у них один Пеглен в голове…

— Надо будет к нему приглядеться! — заявила Мадемуазель со смехом. — А вот и королевы! Пора занимать места, дорогая, — обратилась она к Сильви.

В следующее мгновение до слуха Сильви долетел чистый голосок ее дочери:

— Почему вы больше нас не навещаете, господин герцог? Розы Конфлана сохранили свою прелесть!

«Порой собственные дети становятся тяжелой ношей!» — пронеслось в голове у Сильви. Не оставляя Франсуа времени на ответ, она сказала взволнованно:

— Тебе пора обучаться правилам этикета, Мари! К герцоцогу обращаются «монсеньер». К тому же принцам нельзя задавать бесцеремонные вопросы.

— О, я нисколько не сомневаюсь, что… монсеньер на меня не сердится.

— Ничуть, напротив! — подхватил Бофор, пытался встретиться с Сильви взглядом. Но та не поддавалась Впрочем, предложение должно исходить от хозяйки дома?

— Что вы, матушка будет очень рада…

— Довольно разговоров. Мари! — оборвала Cильви дочь. — Как только их величества усядутся, начнется спектакль.

Королевы заняли свои кресла, Людовик XIV остался стоять, небрежно опершись о спинку кардинальского кресла. Такая поза не только не сковывала его движения, но и позволяла переглядываться с прелестной графиней де Суассон — Олимпией Манчини, бывшей до женитьбы его любовницей, к которой он снова благоволил. Считалось, что они возобновили прежние отношения. Чтобы утвердиться в этом мнении, достаточно было увидеть беспокойное выражение лица и испуганный взгляд молодой королевы, который она не сводила с мужа на протяжении спектакля. Это по крайней мере как-то ее занимало, поскольку она не понимала ни единого словечка актеров и была вынуждена полагаться на объяснения тещи.

Оба представления завершились восторженными аплодисментами. После опускания занавеса автор вышел к публике, чтобы выслушать похвалы короля и кардинала, от каждого из которых он получал пенсию в три тысячи ливров. Затем Людовик XIV поздравил своего брата с прекрасными актерами, хотя и у него актеры не хуже — труппа «Отель де Бургонь».

— Зависть короля делает мне честь, — отвечал польщенный Месье. — Могу ли я спросить брата о новостях из Лондона? Известно ли ему, когда госпожа Генриетта привезет принцессу, мою невесту? Не слишком ли все затянулось?

— Скорее это вы торопитесь, брат мой, — молвил король со смехом.

— Признаться, я действительно тороплюсь.

— Чего вам больше хочется — стать герцогом Орлеанским, Шартрским и прочая или жениться побыстрее на мощах святых мучеников?

— Наша кузина Генриетта нравится мне такой, какая она есть, — возразил обиженный Месье. — Нет никаких причин, чтобы я оказался в браке менее счастливым, нежели вы, мой брат!

Сильви тем временем успела представить свою дочь обеим королевам, которые уделили ей много внимания. Месье тоже обернулся, оглядел Мари, широко улыбнулся и молвил:

— Еще мне не терпится, чтобы мои замки украсили вот такие прелестные личики. Благодаря им мой двор станет подлинным цветником.

— Означает ли это, что наш вам не подходит?