Узники Бастилии

Леклерк ликовал: начало было многообещающим. Он посадил мэра в подземную тюрьму под башней Колодезя, приказав обращаться с ним как можно суровее. Помучив пленника несколько дней, комендант вызвал его к себе для переговоров. Он предложил перевести мэра наверх, в более приличную комнату, предоставить ему бумагу и чернила, назначить хорошее содержание, разрешить встречи с семьей и прогулки, – все эти блага комендант оценивал в какие-нибудь двести экю в месяц. Перрез, разумеется, ответил согласием.

Ударили по рукам. Вдруг мэр пристально посмотрел в глаза Леклерку.

– А сколько бы вы взяли за мою свободу?

– Гм… Вы задаете непростые вопросы. Позвольте мне подумать… лет десять.

Перрез понуро опустил голову.

Вслед за мэром с системой нового коменданта познакомилось множество других людей. Гиз предоставил Леклерку полную свободу действий, потому что видел в нем своего верного сторонника. Герцог наблюдал только за военной дисциплиной в Бастилии, а Леклерк всеми способами вымогал деньги у заключенных. Его жена активно помогала ему в этом. По ее настоянию некий аббат Файоль провел в Бастилии больше шести месяцев только за то, что отказывался передать ей изумительной красоты перстень, который ему отдала на сохранение одна родственница, уехавшая из Парижа. Есть сведения, что в Бастилии на какое-то время очутился и философ Мишель Монтень.

В конце концов беззакония, творимые в Бастилии, стали столь очевидны и вопиющи, что герцог Гиз должен был обратить на них внимание. «Народ, – пишет историк Файе, – самочинно, при содействии Леклерка, начал производить аресты… если бы не было принято против этого срочных мер, арестанты заполнили бы Бастилию; однако был отдан приказ, запрещающий арестовывать кого-либо без соблюдения форм правосудия».

Таково было управление Бастилией во времена господства Лиги.

Между тем король собрал в Блуа Генеральные штаты. Гиз выехал туда вместе с герцогом Майенским, оставив Париж на попечении Совета шестнадцати и герцогини Монпансье.

23 декабря 1588 года герцог Гиз был убит по приказу Генриха III.

Эта новость ошеломила парижан и на время парализовала руководство Лиги. Если бы Генрих III немедленно отправился в Париж, он вряд ли встретил бы там серьезное сопротивление. Но король, уверенный в том, что отрубил гидре голову, бездействовал…

Руководители Лиги использовали время, чтобы вдохнуть мужество в упавших духом приверженцев. Леклерк в Совете шестнадцати заявил, что готов запереться в Бастилии с верными людьми и держать осаду хоть против целой армии.

– Я убью всякого, кто заикнется о сдаче города, – пообещал он.

Герцогиня Монпансье, сестра убитого герцога Гиза, обегала весь Париж, убеждая горожан сопротивляться королевским войскам до последней возможности. Возле собора Парижской Богоматери она на глазах у толпы сломала свои знаменитые золотые ножницы, воскликнув:

– Теперь речь не о том, чтобы постричь Валуа, – нет, я должна умертвить его по праву возмездия!

– Смерть роду Валуа! – отозвались парижане.

Речи и поведение герцогини оказали сильное воздействие на умы горожан. Народ вооружался. Сорбонна декретом освободила французов от клятвы Генриху III – «клятвопреступнику, убийце, богохульнику, бесноватому, колдуну, расточителю государственной казны, врагу отечества». Всюду были расклеены листовки с оскорблениями в адрес «Его Величества Гермафродита», на улицах жгли изображения королевы-матери. Толпа разбила надгробия миньонов в церкви Святого Павла, изображения Генриха мазали калом… Всех, кого подозревали в сочувствии королю, тащили в Бастилию; арестованных оказалось так много, что в крепости не хватило всем места, и Леклерк уже 28 декабря должен был отпустить часть роялистов.

Совет шестнадцати собрался в ратуше и выбрал нового предводителя – герцога Омальского, двоюродного брата Генриха Гиза и единственного принца-католика, находившегося в Париже. Герцогиня Монпансье вскоре выехала в Бург к герцогу Майенскому, чтобы убедить его возвратиться в Париж. Главой Парижа фактически оказался Леклерк – комендант Бастилии и председатель Совета шестнадцати.

Лигеры встретили стойкую оппозицию в лице Арле и других членов парламента, опасавшихся, что действия Лиги приведут к господству над Францией иноземцев, и в первую очередь Филиппа II Испанского, главного союзника Гизов. Советник Леметр отправился в Блуа за королевскими указаниями. 15 января 1589 года он возвратился оттуда, имея при себе королевскую грамоту, предназначенную для опубликования. В ней Генрих III объявлял прощение парижанам за неповиновение и оправдывал убийство Гизов государственной необходимостью. Было решено утром следующего дня обсудить этот документ на секретном совещании парламента.

О случившемся стало известно Леклерку, который немедленно отправился в Совет шестнадцати и потребовал ареста президента Арле и некоторых активных оппозиционеров.

– Мы не можем сделать этого без благовидного предлога, – возразил герцог Омальский. – У парламента много сторонников в народе.