Жуткая работа Атхари продолжалась довольно долго. Солнце опустилось к горизонту и окрасило небо в багряные тона, а шемит все переходил с одной палубы на другую, с кормы на нос, совершая свои ужасные деяния. Ни один разбойник не мог сдвинуться с места, пока чародей не закончил ворожбы.
Завершив кровавый обряд, Атхари закрыл шкатулку. Он просто опустил крышку, не запирая замка, однако наружу не просочилось ни малейшего облачка красного газа. Не глядя ни на кого, маг спустился отдохнуть в каюту — он без тени сомнения занял капитанскую, и никто не решился возразить.
Сбрасывая оцепенение, Урдус встрепенулся и скомандовал:
— Заканчивайте с уборкой! Крепите снасти!
Его приятели дружно вернулись к прерванной работе. Но теперь на палубе уже не было крови — ни на досках, ни на трупах, ее не было видно даже в воде.
— Ну как, закрепили руль? — спросил Урдус своих помощников на корме.
— Да, порядок! Судно готово к плаванию!
— А паруса?
— Починены, Урдус! — отозвалось сразу несколько голосов.
— Тогда — вперед! На свободу!
Ему ответили торжествующие вопли. Люди бросились по местам — ставить паруса, закреплять снасти. Трое затеяли драку за место рулевого, но Урдус самолично встал за штурвал. Вскоре «Нирос» отошел от берега.
Алейла, которая старалась держаться поближе к Урдусу, все еще не могла отвести взгляда от трапа, по которому спустился шемит.
— Что ты скажешь о нем? — неожиданно спросил гигант и повернулся к ней.
Женщина пожала плечами, но в глазах ее зажегся странный огонек. Она дружески улыбнулась Урдусу, снова пожала плечами, будто хотела сказать, что слишком рада долгожданному освобождению, чтобы интересоваться каким-то шемитом. Но вожак пребывал в дурном расположении духа. Он что-то пробурчал, отвернулся от подруги и сосредоточенно уставился куда-то вдаль.
Алейла вновь поглядела на ступени трапа, ведущего к каюте Атхари, и улыбка ее померкла.
Несколько стрел со свистом взметнулось в воздух и упало в воду, не причинив никакого вреда. То были последние отчаянные выстрелы тех, кто остался на острове, тогда как Урдус со всей своей командой и шемитом на борту целым и невредимым уходил на столь желанную свободу.
Из-за кустов, отмахиваясь от мошкары, наблюдал за происходящим старый Вельо. А потом тряхнул головой, отвернулся и отправился прочь.
Глава четвертая
— Ну вот, теперь ты больше похожа на воительницу,— сказал Тио,— и меньше на женщину, переодевшуюся в наряд воина.
— Значит, вот как ты думал обо мне раньше? — усмехнулась она.
— Откровенно говоря — да, когда впервые тебя увидел,— признался Тио, подливая себе вина.— А уж когда ты помянула Галиано — я и вовсе решил, что ты его новая наложница.— Он улыбнулся и покачал головой.
Соня снова усмехнулась и чуть повертелась, проверяя новую кольчужную тунику, которую ей подарили здесь, в крепости.
— Немного тесновато в бедрах,— пожаловалась она,— да и длинновата. Этой ржавой аргосской кольчугой я того и гляди расцарапаю ноги.
— Ну нет, такая кольчуга никогда не заржавеет,— возразил Тио; он гордился мастерством своих земляков.— Просто аргосцы обычно надевают под кольчугу штаны.
— Позволь мне кое-что переделать, чтобы двигаться свободнее, ладно? Во всяком случае рукава придется отрезать.
— В глубине души ты настоящая женщина, Соня,— заметил Тио.— Нет бы оставить все как есть!
— Я ведь могу и обидеться на такие слова…
— Тебе не приходило в голову, что это снаряжение предназначено только для боя?
— Тио, приятель, моя одежда не для того, чтобы совращать мужчин, а лишь для свободы движений. Вот смотри! — Соня грациозным движением выхватила меч и сделала выпад.
— Да, быстрее, чем угорь.
— А по мне, так я стала действовать слишком медленно.
Соня сняла тунику — при виде ее наготы у Тио округлились глаза — и стала обрезать рукава рубахи хлебным ножом.
— Ты что, совсем лишена стыдливости? — спросил капитан.
— Стыдливость рождается в голове того, кто бесстыден, друг мой.— Тяжелый рукав упал на пол, Соня ногой отшвырнула его в сторону и взялась за второй.
— Эх, вот если бы моя жена, моя бывшая жена, была столь же одаренной, как ты! Да я бы никогда не запел в море.
— Ну и распутник же ты! Она, верно, палкой выгнала тебя из дома, потому ты и стал моряком. Вот так! — Соня откромсала второй рукав, натянула тунику и удовлетворенно кивнула: двигаться стало куда свободнее.
Она уселась напротив Тио и пододвинула пустую чашу. Тот налил ей вина.
— В самом деле, Соня, этот наряд тебе больше к лицу, чем прежний, или точнее, отсутствие такового. Скажи, с чего это ты надумала соорудить себе столь непрактичную одежду?