Узники Кунгельва

Семён задумался. Вся напускная бравада слетела с него, вернув на покрытое угрями лицо мальчишеское выражение.

— У меня предки-то, считай, в селе живут. Как вы сказали, с домишками и двором… Курей кормят, свиней… Я поэтому сюда и переехал, к дяде с тёткой, потому что там заняться решительно нечем.

— Не помнишь такого?

— Если бы рядом были крупные города — а для тех краёв даже десять хрущёвок крупный город, — уверяю вас, я бы знал. Но их нет. У нас там только болота да комары.

Поблагодарив, Юрий отпустил парня. Закрыл ноутбук. Должно быть, он где-то ошибся. Например, спутав карельскую глухомань с мурманской. Вечером он невзначай подсядет к жене и выведает больше. Он прислонился к обшарпанному подоконнику и стал глядеть в окно, всё ещё не понимая, зачем понадобилось ему это место, может, такое же выдуманное, как и всё остальное. Алёна сказала, что нашла его на карте, но она пристрастна. Она хотела бы, чтобы он существовал.

Семён примчался в конце четвертого урока. Была история у восьмиклассников, когда дверь без стука приоткрылась, а в проёме замаячила немытая физиономия, сверкая желтозубой улыбкой и пятном кетчупа над верхней губой. Мальчишка окинул долгим взглядом аудиторию, задерживая взгляд на девочках.

— Чего тебе, Семён? — спросил Юрий. — Почему не на уроке?

— Да я эт, Юрь Фёдорыч, вспомнил кое-что. По поводу нашего с вами разговора. И бегом к вам, как вы и просили.

— Так подожди перемены.

Юра посмотрел на часы. Он не помнил, чтобы о чём-нибудь просил, но внутри у него всё подозрительно встрепенулось.

— Не могу, — признался Семён. — Мы с ребятами сваливаем. Говорят, на Черноморской сегодня можно хорошенько оттянуться. Там поставили сцену, и, знаете, будет играть группа «Перегной». Они мои хорошие друзья.

— И с моего урока тоже?

— И с вашего, ага, — он ухмыльнулся. — Так что? Будете меня слушать? Мы отчаливаем прямо сейчас!

Восьмиклашки зашептались, обсуждая музыкальные достоинства озвученной группы. Юрий хотел было отправить Семёна (вместе с его ухмыляющейся рожей) к завучу, но в последний момент решил, что до пункта назначения тот, конечно, не доберётся.

Юрий, бросив ученикам: «Читаем параграф сорок три», двинулся к двери. Два десятка пар глаз наблюдали за ним, улыбка Семёна становилась всё шире, будто грозя проглотить плывущую к нему рыбину с потрохами — она ширилась ровно до того момента, пока крепкие пальцы не сомкнулись на его ухе.

— Ай, Юрь Фёдорыч, больно! Так вот вы как, да? А я ни в чём не виноват, я только в туалет отпросился.

— У меня тут полный класс свидетелей, слышавших, как ты обещал смыться с моего урока.

Юрий заглянул через плечо этой волосатой жердине, но никого не увидел. До него донёсся топот ног по лестнице — товарищи Семёна с позором дезертировали.

— Полный вперёд! — скомандовал Юрий. — Курс на кабинет завуча. Василина Васильевна будет рада новому рабу. Как раз давеча искала у меня провинившихся для садово-огородных работ.

На лице мальчишки появилось неуверенное, щенячье выражение.

— Мне неудобно, задом-то.

— А придётся.

Посреди тёмного пустого коридора Юрий выпустил чужое ухо. Ткнул пальцем в щуплую грудь.

— Рассказывай, что ты там вспомнил.

— А вы меня отпустите?

— Сейчас отпущу. Если на уроке тебя и твоих дружков не увижу, поставлю «кол». Он, знаешь ли, похож на гитарный гриф.

Нагловатое выражение вернулось на лицо подростка. Он вытер натёкшие в ямочку над верхней губой сопли.

— А вы не ставьте! Мои сведения горячи, как пирожки у мамули. Если будем здесь стоять и трепаться, могут и остыть.

Заметив, что рука преподавателя вновь начала манёвр по направлению к многострадальному уху, Семён замахал руками.

— Хорошо-хорошо! Значит, слушайте: я тут написал деду своему депешу.

— Письмо, что ли, написал?

— Да нет же! Дед у меня двинутый на новых технологиях, со смартфоном в огород ходит, поняли, да? Он при Союзе матёрым электронщиком был, а как на пенсию вышел, так уехал в гребеня, в земле ковыряться. Но к технике, скажу я вам, не охладел! Первый побежал в магазин за компьютером, а теперь и планшет у него, и айфон.

— Давай ближе к делу.

Юрий огляделся. Никого. Тусклые люминесцентные лампы гудели над головой. Он чувствовал себя как герой второсортного кино, который больше всего боялся не пистолета в руках у бандита, а пальца на телевизионном пульте. Переключит или нет?..

— Ну вот, он и написал: «Не изволь беспокоиться, внучок, есть у нас один такой город». Около сотни километров, но это считай что рядом. Называется — Кунгельв.

Точно, Кунгельв, — подумал Юрий.

Тем не менее, он дослушал Семёна до конца. У того загорелись глаза.

— Это город-призрак, прикиньте! Ну, дед так говорит. Там живёт всего несколько тысяч человек, наверное, потому, что зимой туда разве что на вездеходе и доберёшься. Да и делать там нечего. Старые дома, ни одного завода, сплошное культурное наследие, а вокруг — болота да тайга. Оно, конечно, тоже хорошо, но одними барельефами сыт не будешь!

Он передёрнул плечами, сказал, будто самому себе:

— Там всё, наверное, уже рушиться начало. Рушиться, да гнить… заживо.