Узники Кунгельва

…Сегодня чуть не свершилось страшное… нет, нет, так не пойдёт. Давайте называть всё своими именами… я чуть не совершил страшное, я! Злюсь на себя до нервной икоты.

Ещё с утра мучило плохое предчувствие, которое затем переросло в настоящую боль в области грудины. Что если я умру прямо сейчас, не дожив до финала? Нигде, ни в одной книге, ни в одном фильме, ни в одном известном человечеству сюжете герой не умирал просто так, от плохого самочувствия. У меня никогда не болело сердце! Может, колотилось во время душевных волнений, но с кем не бывает? С кем, я вас спрашиваю? И вот теперь — это.

Где-то здесь валялась баночка с таблетками корвалола… Да где же она? Всё время была на виду, попадаясь под руку в самое неподходящее время.

Ах да, я же кинул ей в Елисея Геннадьевича.

Лекарства я так и не нашёл.

На настоящий момент уже всё хорошо. Я чудом избежал смерти, и нелады в моём организме (вызванные, скорее всего, малоподвижным образом жизни и нервным истощением), видимо, осознав мелочность своих притязаний, самоустранились. А тогда была мысль: «Предательство!» Квартира предала меня, своего властелина и повелителя, замок восстал против короля… которого собственноручно перед этим заточил в башне. О том, что я давно уже перестал быть здесь хозяином, я в тот момент не думал. Я чувствовал разлитый в воздухе яд, дышал мелкими стежками, будто шил, и прикрывал лицо Акации, надеясь таким образом уберечь её от отравы. Они решили от меня избавиться! Они… оно долго присматривалось, но в конце концов решило, что я не больно-то нужен. Но я так просто не сдамся! Если мне суждено уйти… ох, как колет! Если уж мне суждено уйти, я, как нордический воин, прихвачу с собой своё царство. Ты как, малышка? Чувствуешь себя нормально? Сердечко не болит? Да чёрт, что ты на меня смотришь, скажи уже что-нибудь!

Глядя, как надувается и опадает пузырь в груди моего маленького лягушонка, я окончательно взбесился. Я хотел уничтожить здесь всё к чертям. В тот момент я был неуравновешенным подростком, у которого были полные штаны пиротехники.

Всё было наготове. Крылышки комаров, жирные лоскуты обоев, книги, что я сволок к плите, пачки газет… а боль в груди всё не прекращалась. Я захохотал, глядя, как отставшая от стены корка обоев понемногу занялась пламенем. Летучие насекомые превращались в огненные шары, крошечные шаровые молнии, и разносили огонь дальше. «Я уничтожу тебя!» — кажется, орал я. И много чего ещё. Я угрожал, потрясая кулаком. Я не думал о красных пожарных машинах, что, может быть, примчатся, чтобы меня освободить. Я готов был свариться заживо в этой консервной банке. Я ожидал, что передо мной сейчас один за другим возникнут все призраки этого дома, и я выскажу каждому в лицо, что о нём думаю. Я готов был хохотать до упаду над выпученными глазами человека в кресле, дёргать за волосы Анну, искать недостатки в строгой фигуре матери — если, конечно, она соизволит явиться.

Огонь подобрался, лизнул мне ноги, и перед глазами прояснилось. Голова кружилась, но на этот раз, кажется, от дыма.

Малышка. Боже. Что я наделал…

Я был готов погибнуть, но ей-то за что такая смерть? Бедняжке и так не повезло родиться из холодного фарфора, вместо фаллопиевых труб знать только трубы смесителя.

Я заметался как лис, чей хвост был так шикарен, что воспламенился одним прекрасным утром. Бросился затаптывать пламя… поздно! Взял на руки Акацию, унёс в комнату девочек, где дыма было меньше, и бросился обратно. Видимость заметно ухудшилась. Воздуха не хватало. «Ничего уже не спасти», думал я.

Но, как видите, я пишу. Сидя на пороховой бочке, по фитилю которой уже бежит огонь, я не успел бы дописать этот текст и до середины. Я справился. Кухня горела медленно, влажно, как торфяные болота. Какие-то пузыри лопались на рыхлом полу, будто всплывая из недр земли. Большой паук кляксой уселся посреди потолка. Вьюнок, что обвил люстру, горестно качал листьями.

Я открыл везде, где мог, воду, в раковине заткнул слив губкой для посуды, которая от жара съежилась и стала похожа на диковинное морское животное. В ванной нашлось жестяное ведро. В общем, через пятнадцать минут моя кухня была похожа на вышедшую из берегов Амазонку со своими водопадами и ручьями, а я… всё, на что я был способен, это добрести до залы и рухнуть на стул перед монитором. Последствия будут оценены позже.

Не сомневаюсь, что меня ждёт наказание. В чём оно будет заключаться? Кто приведёт его в исполнение? Мышка взбунтовалась в клетке, перевернула колесо и чуть не расшибла себе лоб об прутья. Возможно, стоит ограничить ей свободу передвижения?..