Узники мира снов

Бронт тихо засмеялся и повел ее к столам, о которых она уже и позабыла. Сначала Рэйна с неудовольствием поняла — если она захочет наесться, то ей придется сбежать от надзора этой рыжей няньки. А потом, увидев, что Бронт решил составить ей компанию в уничтожении блюд, расслабилась.

— Не ожидала, что Ноа может быть роковым красавчиком? Неужели он поймал тебя на свою удочку пай-мальчика? Поразительно!

— Заткнись и ешь, — велела ему Рэйна, с энтузиазмом накладывая себе на тарелку все, что попадалось на глаза.

— Праздник еще не начался.

— Ужас! Праздник еще не начался, а я ужасно хочу есть!

Девушка затолкала в рот суфле и оглядела зал. Стены украшали золотая лепнина, блеск и мишура, от которых ее мутило. Что ж, зато еда скрашивала этот банкет! А уж о том, как призывно манили ее коктейли на подносах снующих всюду слуг, и говорить было нечего.

— Ангелок, если переживаешь о том, что после вводного курса тебе придется самой оплачивать еду в столовых, то хочу тебя обрадовать — ты живешь с Эль, поэтому недостатка в баллах не будет. И тебе не стоит наедаться здесь как в последний раз.

— На себя посмотри, — сказала Рэйна, жуя очередное суфле. — Сам-то ты очень даже налегаешь на блюда, не стесняясь выговаривать мне эти гадости!

— Но я здоровый мужчина. Здоровенный вредный шкаф, как ты недавно выразилась. И к тому же не мне сегодня выходить на подиум в десятке нарядов Мюриэль.

— Не мешай мне, маленькой вредительнице, наслаждаться праздником. Я должна наесться прежде, чем меня — голодную и злую — вышвырнут на подиум.

— Я тебя предупреждал, — сдался Бронт.

Рэйна пожала плечами и продолжила трапезу. Все-таки, чтобы выйти, продефилировать по сцене и никого не убить, требовались силы. И выдержка. А сытый желудок способствовал добродушию гораздо лучше, нежели голодный.

Через некоторое время она перешла на дегустацию коктейлей, и в этот момент рядом с ней внезапно оказался Ноа. Юноша предложил ей бокал с пенящимся вишневым напитком, от которого Рэйна отказаться не смогла. На вкус он оказался невероятным: воздушным, как кислородный коктейль, но одновременно тягучим.

— Как твой первый выход в свет? — поинтересовался Ноа, обводя взглядом зал. — Не терпится, наверное, увидеть богинь своими глазами? Поболтать с ними, выудить из них информацию, заставить вернуть тебя обратно.

— Ты сегодня прямо-таки болтун. Удивляешь меня. Обычно пристаю я, а тут… Тебе что-то нужно? — мило поинтересовалась Рэйна, чокаясь с ним бокалом. — Ты ведешь себя подозрительно, зайчик. Особенно ведя такие опасные разговоры.

— Ничего мне не нужно. — Рэйна заметила, что глаза Ноа совсем потухли. Это выглядело жутко. — Как ни странно: вообще ничего.

— Они были твоими друзьями? — спросила Рэйна, глядя, как слуги суетятся при последних приготовлениях к выходу богинь.

— Да.

Простой и односложный ответ выразил куда более глубокую боль, нежели тысячи развернутых. Рэйна обернулась на Ноа. Он на нее не смотрел, лишь рассматривал содержимое своего бокала.

— Мертвых нужно уметь отпускать. Они бы не хотели, чтобы ты и дальше нес в себе этот груз.

— Все здесь мертвы. — Глаза цвета темного золота посмотрели на девушку. Помимо пустоты в них клубилась тьма.

— Но не все — окончательно. У нас есть второй шанс. Стоит использовать его ради тех, кто уже не сможет этого сделать.

Их разговор прервали слуги, громко возвестив о выходе в главный зал богинь. Сегодня должны были (как и всегда, по словам Эль) присутствовать двое: Семидея и Хемега. Рэйна ни одну из них до этого не встречала, поэтому постаралась встать поближе к ковровой дорожке, которая вела из дверей зала прямо на пьедестал, где стояли два красивых трона. Один был золотым, второй — из аметиста.

Стоило Семидее показаться в дверях, как все присутствующие склонили головы. Рэйна не стала исключением. Однако удержаться от того, чтобы рассмотреть богиню Жизни, пока та шла к своему трону, не смогла. Разумеется, ни на кого из присутствующих Семидея даже не взглянула.

Семидея обладала божественной красотой: лучащаяся светом кожа, тонкий стан, длинные волны темных волос, глубокие карие глаза и выразительные губы. На ней было удивительное золотое платье с глубоким декольте, подчеркивающее все достоинства фигуры. Голову венчал золотой обод с расходящимися в стороны острыми лучами. Воплощение Солнца и Жизни.

Однако Семидею тут же затмил приход ее сестры, хотя Хемегу даже не успели объявить во всеуслышанье. Но и без слов все головы тут же повернулись в сторону младшей богини. Она явилась, будто спасение, глоток свежего воздуха, капля воды в невыносимую жару. Шелест платья, женственность и запах лаванды — она была точно фантастическое создание, несмотря на то, что одежды ее были черны, как сама ночь.

Нежная бледность лица контрастировала с пухлыми алыми губами и милым румянцем. Черные омуты глаз, окаймленные пушистыми ресницами, смотрели с предельной любовью. Хемега была воплощением истинных и всепоглощающих чувств, которые тут же охватили всех присутствующих в зале, стоило ей войти.

Обожание. Любовь. Преданность.