Узники Тауэра

В Англии говорили, что Дигби пал жертвой сотни наветов и клевет и одного своего неправого дела. Некогда, после гибели Рэйли, он принял в подарок от короля Шернборнский замок, отнятый у сирот адмирала. Дело в том, что над этим замком висело двойное проклятие, так что каждый его собственник не духовного звания непременно подвергался небесному гневу и лишался всех земных благ.

Предание гласило, что первый владелец Шернборнского замка, нормандский рыцарь по имени Осмонд Сез, променявший меч на нищенский посох, отдал это громадное поместье местному епископу, проклянув наперед всех тех, кто когда-либо отнимет эти земли у церкви. Осмонд впоследствии сделался святым, и каждый грешник, завладевавший его бывшими землями, исчезал с лица земли по воле провидения. Король Стефан взял их и погиб. Король Генрих VIII в период церковных конфискаций ни за что не хотел присоединять Шернборн к коронным владениям. Семейство Монтегю, впоследствии владевшее замком, было истреблено поголовно. В общем, ни один незаконный владелец Шернборна не знал счастья ни на земле, ни, вероятно, на небе. В продолжение нескольких столетий шернборнские земли оставались в руках церкви, пока лорд-протектор Сомерсет, не боявшийся ни Бога, ни черта, не забрал их себе, после чего сложил голову на плахе. Следующим светским владетелем замка был Рэйли, печальный конец которого известен читателю. Леди Бесси Рэйли, как мы помним, добавила к проклятию святого Осмонда свои осуждающие слова в адрес всех, кто ограбит ее малюток. И когда после смерти Рэйли земли перешли к принцу Генри, он умер, едва вступив во владение ими. За юным принцем на них позарился Роберт Карр и был заточен в Тауэр. Затем Яков хотел передать Шернборн Бэкингему, но молодой фаворит, у которого впереди была еще вся жизнь, решил не шутить шутки с Небесами и отказался от подарка. Но Дигби, пожалованный пэрством, принял Шернборнское поместье, так как смеялся над любыми легендами.

Возможно, в Тауэре он стал более серьезно относиться к преданиям. Во всяком случае, в Англии никто не удивился и не пожалел о том, что его упрятали в тюрьму.

Бэкингем и на этот раз довольствовался тем, что слегка попугал своего противника. После непродолжительного заключения Дигби был выпущен на свободу и уехал в Шернборн, где и провел остаток дней.

Испанский брак так и не состоялся, потому что Карл наотрез отказался сделаться католиком.

Глава шестая Тауэр в царствование Карла I

Красноречие Элиота и нож Фельтона

Яков I умер в марте 1625 года с сознанием, что все его политические планы разрушены. Последней его утехой была женитьба Карла на французской принцессе Генриетте.

Карл I отличался неустойчивым и даже двуличным характером, давшим себя знать очень рано, уже в деле об испанском браке. Придворные, знавшие его с детства, часто молили Бога, «чтобы Он направил его на истинный путь, когда он будет царствовать, потому что если он пойдет по ложному пути, то окажется самым деспотическим из когда-либо царствовавших в Англии королей».

Действительно, Карл мог с одинаковым успехом качнуться в обе стороны – и в сторону добра, и в сторону зла. Судя о нем по его портретам, можно заключить, что его должны были любить как женщины, так и мужчины; даже те, кто бичевал его хитрость и низость, признавали за ним редкий дар очаровывать людей. Лицо его было красиво, улыбка пленительна, голос нежный, бархатный. Врожденное изящество его фигуры подчеркивалось и еще больше увеличивалось за счет тщательно подобранных аксессуаров костюма – от пера на шляпе до шпор на сапогах. Правда, он отнюдь не был естествен в своих манерах, но то была болезнь эпохи, ибо тогдашнее джентльменское воспитание запрещало наклонять голову или отверзать уста иначе, как по определенным правилам. Карл был весьма начитан и считался знатоком изящных искусств. В счастливейшие минуты жизни он с удовольствием отворачивался от министров и фаворитов и наслаждался картинами Рубенса и поэзией Шекспира. Его жизнь носила отпечаток некоторого подобия нравственности. В то время, когда другие государи содержали целые гаремы, Карл соблюдал сравнительную верность своим брачным обетам. Поначалу он часто ссорился со своей женой-француженкой, но после примирения Карл сделался образцовым мужем. Как у всех свергнутых королей, в его облике угадывалась какая-то внутренняя грусть.