Узор из шрамов (ЛП)

«Я могу попробовать отказаться», подумала я, но эта мысль была слаба: его слова звучали гораздо громче и несли в себе силу проклятия. Думаю, в своем ясном, холодном безумии я тоже этого хотела. Я нашла ее глаза и темно-серые кольца, окружавшие зеленое, знаки ее дара. Они двигались собственными путями, и я вместе с ними, по кругу и дальше, вглубь.

Эти дороги похожи на пути Лаэдона, и я останавливаюсь, удивленно глядя на расстилающееся серебро. Холмы и каньоны, алые, дышащие, как у него. Чувствуя пальцами широкую дорогу, я вижу, что здесь не только серебро, но и золото, которое идет рябью, как вода. У Лаэдона все было спокойно, по крайней мере в начале.

«Нола». Телдару позади меня. Я вижу его тень, чувствую руки — настоящие или Иные, а может, и те, и те. Они гладят мои волосы и спину. «Выбери», говорит он, и я выбираю, потому что не могу не подчиниться, и потому, что Видение на крови рождает во мне алый голод. Я выбираю большую дорогу, которая сворачивает вправо. Она хлещет в моих руках, а я тяну ее, думая, как и с Лаэдоном: «Иди ко мне». Эту дорогу удержать труднее, и я крепко вцепляюсь в нее. Она извивается, вырывается, и я встаю на колени, утопая во влажной земле.

«Она сильная», говорит Телдару; он обнимает меня и кладет руки на мои. Мы хватаемся вместе, тянем, и путь слабеет. Он дергается раз, другой и теряет свою форму, течет по нашим рукам, вливаясь в вены. Я слышу, как Телдару стонет. Поворачиваюсь и нахожу его губы своими — да, я ищу его, и наш поцелуй, настоящий и Иной, делает меня еще голоднее.

Мы вместе поглощаем серебристые дороги, сперва одну за другой, а потом сразу несколько. Мы — одно тело, когда едим и когда касаемся. У меня больше нет разума, я — поверхность и пространство, кожа, растущие мышцы и желание. Золота больше нет, скоро исчезает серебро, и остается костяной узор, прорывающийся сквозь холмы, которые тоже рушатся. Кости и летящий песок, а потом — только песок. Телдару огромный, как и я; я не вижу его, но чувствую кончиками пальцев и языком.

«Нола, — его голос одновременно внутри меня и вдалеке. — Мы должны возвращаться. Еще много дел».

«Нет, — говорю я, и мой голос звучит как гром. — Я хочу еще…»

Он смеется, и я чувствую его губы на своем горле.

«Знаю. Такой ты и должна быть, если мы хотим ее вернуть. Идем. Мы должны убедиться, что эта часть закончена».

Гробница вокруг меня плавала, стены уплотнялись каждый раз, когда я мигала. Огонь факела был ярко-зеленым, на камнях расплывались черные пятна, будто синяки. Я лежала на боку лицом к саркофагу. Телдару был на ногах, и на секунду его фигура показалась мне серебристой и золотой. Я прижала к глазам дрожащие руки, а когда отвела их, увидела белое платье Селеры и ее драгоценности, покрытые черными рыбами зрительных пятен.

Я села и подползла к Телдару. Я чувствовала силу своего Иного Я, которая давила на плоть и мышцы, и это она толкала меня, а не желание знать, что он замыслил. Я направлялась к нему с силой, немая от ужаса, а потом поднялась на колени и увидела.