Узор из шрамов

— Это не может быть она, — быстро произнесла я. — Что бы ты не планировал, это не может касаться ее.

— Глупая, подозрительная девица, — пробормотал он и шагнул, чтобы взять у Грасни сумку. Опустил ее на землю, рядом поставил мешок и постучал в дверь Селеры.

— Селера! Слышишь, время пришло. Пожалуйста, выходи.

Тишина.

— Селера. — Чуть громче.

К нам подходила госпожа Кет, стуча тростью по дорожке. Рядом шел Дрен, за ними — другие ученики. Прощальная процессия. Я проглотила неожиданные слезы и посмотрела на дверь.

— Дорогая, — новый тон, которого я никогда раньше не слышала. — Выйди ко мне.

Я взяла Грасни за руку и потянула ее прочь, ближе к остальным. Я видела, как он говорил что-то еще, прижав лоб к двери и разводя руки в стороны, словно пытаясь вытащить ее сквозь дерево.

Дверь медленно открылась, и из комнаты вышла Селера; Телдару отошел на несколько шагов, тоже медленно, и само время замерло, увидев ее.

— О! — воскликнула девочка за моей спиной. — Она еще красивее, чем обычно! — Так и было. Я никогда не видела этого белого платья с узорами в виде плюща из драгоценных камней. Я никогда не видела такой сложной прически с локонами и завитками, украшенными золотом и драгоценностями. Туфли были позолоченными, а каблуки делали ее еще выше.

— А, — пробормотала Грасни, — она хочет, чтобы он пожалел о том, что делает.

«Возможно, он жалеет, — подумала я, наблюдая за тем, как он смотрит на нее. — Возможно, в этот самый момент он жалеет».

Она не взглянула на него. Она подошла к нам, наклонилась, чтобы поцеловать детей и макушку госпожи Кет. Госпожа Кет плакала.

— Дитя, — сказала она, — мы будем тобой гордиться. Они полюбят тебя так же, как мы.

Селера не посмотрела ни на меня, ни на Грасни, даже когда Телдару произнес:

— Госпожа Кет, для вас с детьми там слишком много народу. Пусть Нола проводит нас до ворот.

Сложно не смотреть на своих спутников, когда их всего трое, но Селера смогла. Она шла чуть впереди, придерживая платье. Она шла быстро, и стражники с вещами едва за ней поспевали. Мы миновали башню и спустились на главный двор, прошли между палатками и вокруг самой большой сцены, где девушка играла на виоле. Только у ворот замка и двух ожидавших карет Селера замедлила шаг.

Теладру прошел мимо нее и обернулся.

— Подойдите ко мне, вы двое, — сказал он. Они подошли и остановились рядом; теперь все трое стояли лицом ко мне, хотя смотрели на меня только Телдару и Грасни.

— Нола, — сказал он. — Возможно, после того, как ты попрощаешься, тебе захочется подняться на башню и проводить кареты оттуда.

— Только мне? А ты? Ты сам не хочешь попрощаться?

Он коснулся каждой из них: Грасни тронул за локоть, Селеру — за гладкую бледную кожу спины выше лопатки.

— Я поеду с ними, — сказал он. Теперь Селера посмотрела на него, удивленно приоткрыв рот.

— Ты уезжаешь? — Из-за внезапного стука сердца я едва услышала собственные слова.

Он улыбнулся.

— Ненадолго. Ты не заметишь, как я вернусь. — Он убрал руку с локтя Грасни и погрозил мне пальцем. — Не впутывайся в неприятности, — сказал он. — Последствия могут быть печальными.

«Последствия? — подумала я. — Но что будет, если ты покинешь меня? Эта часть проклятия перестанет работать? Если перестанет, ты не сможешь сделать Бардрему ничего плохого, потому что он здесь, а ты об этом не знаешь. Я могу найти его, мы сбежим, и ты ничего не сделаешь».

— Не впутаюсь, — сказала я ровным голосом. — Как всегда.

Он смотрел на меня без улыбки, и я повернулась к Селере.

— Прощай, — сказала я. — Желаю тебе найти в новом доме то, что ты ищешь: признание, удачу. Любовь. — Я не хотела быть злой, не теперь, но мои блуждающие мысли и возбужденное настроение вызвали эти неприятные слова. Она злобно уставилась на меня — в последний раз, подумала я, — и подошла к ближайшему экипажу.

— И ты, — обратилась я к Грасни, но поняла, что больше ничего не смогу сказать.

— И ты, — повторила она, улыбнувшись, хотя в ее глазах блестели слезы. Мы обняли друг друга, и она отошла. Похлопала по веснушчатым щекам, по бесформенному платью, сказала:

— Признание, удача и любовь, — и мы обе рассмеялись. В последний раз, снова подумала я. Перед тем, как забраться во второй экипаж, она обернулась и посмотрела на стены замка — на него. На Силдио, из-за которого она пришла ко мне тем вечером, изменившим между нами всё. Вечером, который связал нас невысказанными словами, а не теми, которые были произнесены.

Прежде, чем сесть в карету Селеры, Телдару наклонился ко мне.

— Береги себя, Нола, — произнес он. — Я ненадолго. — Он провел пальцем по моей челюсти, скользнул по губам — и уехал.

«Уехал, уехал», стучало в моей голове, пока я бежала к лестнице башни. Я должна была убедиться, что кареты скрылись из виду, прежде чем отправиться на поиски Бардрема. «Тебе не надо его искать, — шептал голос в моей голове. — Просто беги, сейчас же». «А что потом? — спрашивал другой, более громкий голос рассудка. — Что сделает Телдару, когда узнает, что я сбежала? Кого он будет преследовать? Нет, я не могу подвергать Бардрема опасности…»