Узор счастья

От его ладони исходила вибрация. Он сжимал ее так крепко, что в другой раз Светлана, быть может, болезненно сморщилась бы, но сейчас она сама в ответ сжала его руку. В полном молчании они подошли к двери, которая вела наверх, в его мастерскую, где Светлана еще ни разу не бывала. Дверь захлопнулась. И перед ней сразу оказалась лестница, освещенная мягким, неярким светом.

Максим подтолкнул ее каким-то нетерпеливым жестом, и они начали подниматься. Поворот. Еще один пролет лестницы. Она чувствовала, как бьется сердце. И дыхание Максима стало еще более неровным. Справа кухня. Еще какие-то двери. И вот просторная комната, вся в коврах — на стенах и на полу, — с такими же пестрыми, как и ковры, мягкими пуфами, диванными подушками. Восточная комната, где могли разыгрываться восточные страсти. А на стене висели копье, щит и какие-то кинжалы в грубоватых ножнах.

Оказавшись в привычной для себя обстановке, Максим дал волю чувствам. Он сжал Светлану в объятиях так, что она задохнулась. Его горячие и жадные губы прижались к ее губам. Голова ее закружилась, и на какое-то время ей показалось, что она теряет сознание.

Но что это? Максим вдруг разжал объятия.

— Это немыслимо! — сказал он глухо. — Но я не смогу раздеть тебя. Пожалуйста, разденься сама.

И, отвернувшись, он начал срывать с себя одежду.

Непослушными руками Светлана тоже принялась раздеваться. Пальцы ее дрожали, какие-то пуговицы и крючки, которых стало почему-то больше, чем когда она одевалась утром, цеплялись друг за друга, мешая ей. Но вот наконец на ней не осталось ничего, что могло помешать им. Она повернулась. Но Максим не смотрел в ее сторону.

— Сядь вот туда, у окна, — снова попросил он тем же глухим голосом, от которого у нее начиналась непонятная вибрация в теле.

Оглянувшись, она увидела накрытые покрывалом пуфы, образовавшие что-то вроде ложа. На ослабевших ногах она подошла и полулегла-полусела, как он просил. И только тогда Максим позволил себе повернуться. Взгляд его снова ожег ее, как тогда в аудитории. Но на этот раз он не отводил глаз, а медленно прошелся по всему ее телу, словно хотел насладиться увиденным, не позволяя себе торопиться. Тело его напряглось. Но он стоял на месте.

— Ты не представляешь, сколько раз я видел, как ты сидишь здесь. Это сводило меня с ума. Неужели это на самом деле ты? — спросил он и осторожно коснулся губами ее соска.

Какое-то время они лежали на африканских пуфах, задыхающиеся, как после бега. Светлане казалось, что ее переживания там, в океане, были вызваны тем, что это был первый и единственный опыт. И оттого он оставил ее совершенно ошеломленной и потрясенной. Но в этот раз она, снова достигнув такого пика остроты ощущений, после которого можно было уже только умереть, пережила мгновение полного забвения себя и всего окружающего. Еще сильнее, чем это было тогда. Вернее, это было просто иначе, совершенно по-новому.

Но не только она лежала в полной прострации. Максим тоже не сразу пришел в себя. Он посмотрел на нее с изумлением и даже с оттенком недоверия.

— Что же это ты вытворяешь со мной? — спросил он. — Ты хоть понимаешь?

Светлана приоткрыла глаза, еще не совсем осознавая, где находится.

— Кто из нас африканец — ты или я? — снова обратился к ней Максим и нежно сжал ее грудь. — Или у тебя в роду были колдуньи?

Они заснули, не выпуская друг друга из объятий. И проснулась Светлана от того, что его губы нашли ее губы. Что его руки сжали ее бедра. И волны любви снова увлекли ее прочь от земной тверди.

«Неужели такое бывает?!» — подумала она, а потом все мысли покинули ее.

— Ты куда? — спросил он, когда прошла слабость и Светлана, посмотрев на окно, озаренное светом, поняла, что время близится часам к одиннадцати.

— Под душ, — отозвалась она. И удивилась, каким слабым был ее голос.

Максим хмыкнул:

— И ты думаешь, я отпущу тебя одну? В такую даль? Дудки! — приподнявшись, он легко подхватил ее на руки и понес в ту сторону, где стояла прозрачная душевая кабина. — Обними меня так, чтобы ни одна капля не могла проскользнуть между нами, — попросил он.

Светлана обвила руками его шею, но почувствовала, что у нее не хватает сил выполнить его просьбу.

— Знаешь, боюсь, что ты наслала на меня злого духа, — признался Максим, — потому что и мне это не под силу.

Не только руки не слушались Светлану, но и ноги казались ватными. Как же она сможет выйти в город? — промелькнуло у нее в голове. Ведь сегодня она должна была принести эскизы Казимиру Александровичу.

— Тебе куда-то надо идти? — сменив дурашливый тон на серьезный, спросил ее Максим.

— А ты откуда знаешь? — удивилась Светлана и потерлась подбородком о его грудь. — Я еще никому об этом не говорила.

— Как только ты подумала, у тебя тотчас напряглась вот эта мышца, — ответил Максим и провел ладонью по ее спине.

Она прикрыла глаза:

— Да, я должна отнести эскизы к «Любви-волшебнице» Казимиру Александровичу.

— Он тебе заказал? — Максим отодвинул ее от себя и пытливо посмотрел ей в глаза.