Узор судьбы

— О, так ты меня убьешь? — проявил я догадливость. — Как насчет последнего желания? Расскажи мне, что особенного в этом камне? Почему «зерно»?

Но маг уже отвернулся и «гыр-гыр-гыр», сказал что-то вернувшемуся к костру «кольчужному». Тот, поворошив угли, достал из них раскаленный железный прут и направился с ним в нашу сторону. Ой, недоброе они затевают, чует моё сердце!

— Подожди, — попытался воззвать я к магу, — скажи хоть кто ты такой и откуда здесь взялся.

— Знаешь, что тебе сейчас надо сделать? — спросил меня маг, приняв из рук воина прут с раскаленным концом и медленно приближая к моему телу пышущую жаром железяку.

— Что? — косясь на неё, тянул я до последнего с возвращением, надеясь узнать хотя бы ещё одну крупицу информации.

— Откажись от зерна. И как только оно перестанет мерцать — я подарю тебе смерть, — заявил маг и тыкнул в меня железякой.

«Вернуться!», — крикнул я про себя, не желая знать, чем всё это закончится.

Синее пламя свечи взвилось вверх на десяток сантиметров, а моя плоть зашипела, когда в неё погрузился раскаленный добела прут.

Я заорал от боли. Че за еб… н…? «Вернуться!» — свеча опять полыхнула синим огоньком. «Вернуться!» — уже отчаянно взмолился я, ощущая мерзкий запах дыма, вырывающегося из под палящей меня железки. Но всё было тщетно — мои попытки вернуться к началу нового цикла заканчивались неудачей, рождая лишь вспышки синего пламени свечи.

Маг отвел от моей обугленной раны железку, выдирая прилипшие к ней кусочки поджаренного мяса. Ещё одна вспышка боли сменилась мучительной пульсацией, расходящейся от ожога. То, что недавно я полагал болью в затылке, было лишь легкой щекоткой по сравнению с этим.

Мерзко улыбнувшись, маг сказал

— Свеча порядка не дает использовать магию, так что зерно тебе не поможет. Ты ведь к нему сейчас обращался?

«Вернуться!» — опять попробовал я.

Пламя свечи взвилось, но тут же опало, заблокировав мою попытку. Ублюдок рядом со мной расхохотался, а потом, приблизив своё лицо к моему, злобно прошипел

— Сейчас ты познаешь мой гнев, раб! Откажись от зерна и тогда, если ты будешь меня умолять, я подарю тебе смерть.

А вот это был полный п…!

О том, что случилось потом, говорить неохота. Я орал, матерился, ревел, пуская слезы и сопли, дергался в путах в бесполезных попытках уклониться от раскаленных железок и безостановочно продолжал взывать к своей способности: «вернуться!», «вернуться!»…

Случись подобное со мной раньше, я бы уже давно сдался, послушавшись то нашептывающего мне сладкие посулы, то злобно на меня орущего, погружая в мою истерзанную плоть очередную железку, мага. Но сейчас я был уже не тот, что когда-то. Меня закалили силовые тренировки, когда через боль в уставших и отказывающих повиноваться мышцах я делал ещё один, самый важный подход. Меня закалили удары, которыми осыпал меня противник в спарринге на тренировках по боксу, когда мне надо было продержаться ещё немного, устоять на ногах и не сдаться. Меня закалили ломающие кости удары и выворачивающие суставы захваты, что часто случались на тренировках по самбо. Боль уже не была для меня чем-то непривычным. Боль теперь говорила со мной, она учила меня, став постоянным помощником в моих тренировках. А сейчас боль принимала у меня экзамен, решая жить мне или умереть. И я выбрал жизнь!

«Вернуться!» — только на этом сосредоточил я все свои силы. «Вернуться!» — и моё желание стало побеждать. Пламя свечи вспыхивало всё чаще, а его язык взметался всё выше. «Вернуться!» — и вот синий огонь уже не стихает, плавя свечу. «Вернуться!» — и полуметровый столб синего пламени ревёт, на глазах сжигая свечу.

— Куда ты уставился? — в отчаянии взвыл так и не сломивший меня маг, проследивший за моим взглядом, направленным на этот факел. — Сдохни, шакал! — и он вонзил раскаленный багровый прут прямо мне в глаз.

Голова взорвалась болью и меня поглотило ревущее пламя, сжигающее мою плоть без остатка. Тела не стало, но моя душа всё ещё металась в огне, окружившего её со всех сторон. Огонь полыхал везде, даже во мне. Но он уже не обжигал, он лишь рождал ярость. Жгучую ярость, готовую подобно пожару накинуться на всё, до чего дотянутся её языки. Мой бешеный гнев раздувал пламя этой ярости, сжигая мою суть, но даря единение с багровым пламенем ада, воцарившегося вокруг. Вся вселенная стала одним комком пламени, выжигая абсолютно всё, включая и саму себя. Мир исчез в огне и я исчез вместе с ним. А уже в следующее мгновение я распахнул глаза, в которые хлынул поток света.

Глава 11

Вскочив, я замер на месте, сжимая кулаки. Меня душила бушевавшая во мне ярость. Убить! Я прикончу этого ублюдка! Кровавая пелена окрасила весь мир в красные цвета, грудь часто вздымалась и я рычал от злобы, не зная, на кого обрушить свою ярость. Не выдержав, я взвыл бешеным зверем, и со всей силы саданул кулаком в стену. Уничтожить! Раздался грохот и мой кулак, проломив бетонную стену, разметал во все стороны её серые осколки.