Узорчатая парча

Мне никогда не удавалось одержать верх над отцом. Не удалось и на этот раз. Когда он завершил свой монолог, я попросила дать мне время подумать и поднялась к себе на второй этаж. За окном лежал скованный зимней стужей притихший город. Казалось, он весь залит голубоватой краской. Я взглянула на луну – и поняла, что скоро наступит полнолуние. Луна еще была слегка ущербной и выглядела какой-то кривой. Я подумала, что минул уже год, как мы расстались. А такое чувство, что прошло несколько лет. Я ощущала всем телом, всем сердцем такую страшную, необоримую усталость, которую не могут исцелить ни отдых, ни вдохновенный труд, ни самый безудержный разгул. Я попыталась представить, что чувствуете Вы. Прошел всего год, так что вряд ли Вы совершенно забыли меня. Да, незнакомая женщина украла у меня мужа, но тогда во мне еще было достаточно самонадеянности. В тот вечер я думала очень долго, и в результате пришла к такому, возможно, необоснованному решению: даже если Вы не забыли меня, Вы, верно, смирились с тем, что случилось. А значит, и мне надлежит смириться. Я должна была взять себя в руки еще год назад, но мне это не удалось. Я несколько раз повторила себе: ты должна смириться и успокоиться! Я вспомнила слова отца, что человек склонен меняться. Человек – престранное существо, иногда он меняется ежечасно, ежесекундно… Интересно, какие перемены произойдут теперь со мной? И тут вдруг к сердцу подступила такая тревога, что меня затрясло. Мною опять овладело предчувствие, что надвигается что-то ужасное. И для Вас, и для меня…

Спустя две недели, в воскресный день, мы впятером ужинали в том самом французском ресторане в городе Асия – я, отец, хозяева «Моцарта» и их племянник. Мы с отцом и Кацунума почти все время молчали, тогда как хозяева «Моцарта» усердно искали темы для разговора. После ужина отец и супруги поехали домой. А мы с Кацунумой прогулялись до станции Асиягава линии Ханкю, а потом заглянули в попавшееся по пути кафе. «Дядя рассказал мне об обстоятельствах Вашего развода», – проговорил Кацунума – и умолк, явно не зная, что сказать дальше. Подходящих слов он так и не нашел, с легким раздражением наморщил лоб и принялся теребить пальцами прядь волос. Тогда решила высказаться я.

«Пока я не готова вступить в повторный брак. Я еще не решила, что мне делать. Я бы хотела выждать какое-то время, не предпринимая действий!» – заявила я. Кацунума тотчас же согласился со мной: «Ну, тогда и я подожду!» – и посмотрел мне прямо в лицо. Я еще подумала тогда, что неприязни он, конечно, не вызывает, но и особой симпатии тоже. Такой уж он человек. В тот вечер мы оба несли какой-то вздор, и ушли из кафе в десятом часу. Кацунума на такси проводил меня до дома. Я до сих пор пребываю в недоумении, по какой причине я приняла решение выйти замуж за Соитиро Кацунуму. Когда я разводилась, я вовсе не хотела расставаться с Вами. У меня было такое чувство, что меня насильно усадили в лодку и оттолкнули ее от берега. Вот и с Кацунумой вышла та же история. Я вовсе не желала плыть в этой лодке, но в мгновение ока меня усадили в нее. Наверное, можно объяснить это так… Конечно, тут сыграли определенную роль и невероятно теплое отношение ко мне хозяев «Моцарта», и страстное желание отца видеть меня счастливой, а главное – решительная необходимость забыть о Вас.