Узорчатая парча

Вдруг из угла донесся какой-то странный звук. Я привстал на постели и вгляделся во тьму, попытался разглядеть, что там такое. В углу ярко светились два ультрамариновых шарика. Присмотревшись, я понял, что это кошка. Выгнув спину, она осторожно кралась куда-то. Постепенно мои глаза привыкли к полумраку, и я смог различить цвет шерсти кошки и ее размеры. Я даже разглядел, что на шее у нее красный матерчатый ошейник. Из этого можно было заключить, что кошка домашняя. Я схватил подушку и хотел было зашвырнуть ею в кошку, чтобы прогнать ее. Но тут я заметил в другом углу мышь. Она сидела как раз против кошки и даже не шевелилась. В детстве, когда мне было лет шесть-семь, я видел, как кошка сожрала мышь. Но это было только однажды. И теперь я решил не пропустить столь редкостное зрелище и принялся наблюдать, как будут разворачиваться события. Не обращая на меня ни малейшего внимания, кошка, навострив ушки, сделала маленький шаг по направлению к мыши – и снова замерла, удивительно сосредоточенно готовясь к следующему движению. Она постепенно придвигалась все ближе и ближе к своей жертве. Я обшарил глазами комнату, ища норку, куда могла бы юркнуть мышь. Дверь номера была плотно задвинута, стеклянное окно закрыто на ключ, даже штора опущена, так что похоже, пути к отступлению для мыши нет. Тут я поднял глаза к потолку и увидел там дырку, прямо над мышью. Мышь вполне могла бы спастись, взбежав вверх по стене. Еще не поздно. Ну же, давай, юркни в дырку! Но не успел я подумать об этом, как кошка прыгнула вперед.

Мышь не оказала никакого сопротивления, даже с места не двинулась, словно у нее были накрепко связаны лапы. Кошка запустила когти в мышиную спину – и только тут посмотрела на меня с явно торжествующим видом. А потом принялась играть со своей жертвой. Она подбросила мышь в воздух. Маленькое тельце перекувырнулось в полете и упало на пол. Тут мышь, наконец, попыталась сбежать. Но кошка легко поймала ее и снова подбросила в воздух. Так повторилось несколько раз. Кошка забавлялась мышью с совершенно невинным видом, подбрасывая и ловя ее мягкими лапками, словно мячик. Внешне все это напоминало не смертельную схватку убийцы и жертвы, а милую забаву, игру двух неразлучных друзей. Однако, взлетев в воздух пару десятков раз, мышь уже потеряла способность двигаться и замертво валялась на полу. Кошка несколько раз перекатила лапой ее тельце – то вправо, то влево, – и взглянула на меня с каким-то скучающим выражением морды. «Ну хватит, остановись», – пробормотал я, – но в это мгновенье кошка впилась зубами в бок распластавшейся мыши. Жизнь в мыши еще не угасла, но тельце ее вдруг как-то съежилось, зримо уменьшилось в размерах. Головка откинулась, по лапкам пробежала конвульсивная дрожь, – и больше мышь не шевелилась. Кошка слизнула с циновки капли мышиной крови, а потом принялась пожирать уже дохлую мышь. Она сожрала ее прямо с костями. Головку оставила на закуску. Я явственно услышал, как хрустит под кошачьими зубами мышиный череп. Кошка снова слизала остатки крови и принялась старательно умываться передними лапками, словно прихорашиваясь. Мышиный хвост остался лежать на циновке. Возможно, этой кошке не по вкусу мышиные хвосты? У меня вдруг возникло жгучее желание прибить кошку.

На меня прямо-таки ненависть накатила. Я осторожно встал, схватил пустую стеклянную вазу, стоявшую у двери, и стал подкрадываться к кошке. Та продолжала облизываться. Но заметила меня. Шерсть у нее на спине вздыбилась, кошка бросилась к двери. Видимо, она разгадала мои намерения. «Ну и куда же ты от меня денешься? – подумал я. – Выхода-то у тебя нет. А я тебя не отпущу!» Но в стене сбоку от двери зияла большая дыра. Ее прикрывала только доска, прислоненная снаружи. Через такую дыру могла пролезть не только кошка, но и большая собака. Я про дыру не знал, а вот кошке об этом было прекрасно известно. Она метнулась к лазу, без труда сдвинула доску – и была такова. Я сел на футон  ^[6]и закурил.

Но тут же мой взгляд упал на валявшийся на циновке отгрызенный мышиный хвостик. Не помню, сколько я так просидел и сколько выкурил. Потом все же загасил очередную сигарету и растянулся на постели. И тут на меня вновь нахлынули сомнения и вопросы, мучившие меня все эти десять лет. Что же это был за человек – женщина по имени Юкако Сэо? Почему она перерезала себе горло? Может быть, я обращался с ней, как эта самая кошка с мышью? А может, это Юкако была кошкой в той ситуации? Чтобы Вы поняли, какие у меня есть основания для подобных мыслей, следует описать некоторые эпизоды из истории наших с Юкако отношений. Однако оставим это до следующего раза.