Узоры на коже (СИ)

— Что ты задумал? — спрашивает Поля, когда я подхожу к забору и осматриваю его. — У них в доме полная звукоизоляция, ты не докричишься, бесполезно.

— Ну, во-первых, я умею так кричать, что никакая чёртова звукоизоляция не спасёт, а, во-вторых, слава богам, ещё перелезать через заборы не разучился.

— Но там высоко! — вскрикивает Поля, а Ася шипит на неё. — Сумасшедший, что ли?

— Ты ещё даже не знаешь, насколько, — говорю и подпрыгиваю.

Хорошо, что во мне сто девяносто восемь сантиметров не заплывшего жиром тела. Хватаюсь в прыжке за кромку забора, который больно впивается в ладони, но я, не обращая внимания на досадные неудобства, подтягиваюсь на руках и перекидываю ногу. Раз, два, три и оказываюсь на другой стороне. Ха, раз плюнуть, а говорили: высоко.

Твою мать, штаны, кажется, порвал. Смотрю вниз и замечаю, что на колене зияет внушительная дыра. Чёрт, любимые штаны. Ладно, с этим позже разберусь, пока что нужно впустить девушек в дом. Нащупываю замок, дёргаю несколько раз, он тихо щёлкает и поддаётся.

— Вуаля, — улыбаюсь, глядя на девушек.

— Вот это я понимаю! Рыцарь! — восхищённо говорит Ася. — Спасибо тебе, выручил.

— Ну, зачем-то же я за вами следил, вот и пригодился, — говорю, отходя в сторону и освобождая проход.

— Ася, давай скорее в дом заходи, а я поехала.

Поля настроена решительно скорее отсюда свалить. Да и мне, если честно, порядком осточертело торчать без дела в этих хамарях.

— Конечно-конечно, — быстро говорит Ася, спешно обнимает подругу и бежит к дому. — Захлопните калитку за собой! — доносится до нас её голос, а следом гремит входная дверь.

— Фух, — облегчённо вздыхает Поля. — Наконец-то. Словно три фуры за час разгрузила.

Она улыбается и искоса смотрит на меня.

— А ты, правда, за нами ехал?

— Чистейшая правда. Ты же так быстро убежала, даже не успел номер телефона у тебя взять.

— А так хотелось, да? — прищуривается, чуть наклонив голову в бок. — Мог бы попросить, пока я у тебя в кабинете сидела, или на улице машину ждала.

— Но так, согласись, эффектнее.

Она смеётся и кивает.

— Подвезёшь меня домой? Ты же за рулём, насколько я поняла.

Неожиданность её вопроса на секунду выбивает из колеи. Я-то думал, её придётся уговаривать, но, наверное, она настолько сегодня устала, что согласна на любую авантюру. А мне, собственно говоря, только это и нужно.

7. Полина

Брэйн несколько секунд отвратительно долгих секунд, ошарашено смотрит на меня, не мигая, но потом улыбается, и от этой улыбки внутри всё замирает, словно каменеет. Непривычное ощущение, что будит во мне его взгляд, разливается теплом по телу, заставляет сердце с большим усердием гнать кровь по венам. Это, наверное, усталость, потому что никогда мне так отчаянно не хотелось никого поцеловать, стоя под мигающим фонарём посреди улицы. Поцеловать? Его? Мамочки, какая только глупость в голову не залезет. Или всё-таки не глупость?

— Поехали? — спрашиваю, прочистив горло, в котором точно комок застрял.

Брэйн ещё шире улыбается и кивком показывает на, стоящее чуть поодаль, дерево. Я не вижу, что там, но, наверное, припаркован его транспорт. Наверное, что-то типа внедорожника, потому что такой крупный мужчина в малолитражку не влезет в силу габаритов. По телу пробегает лёгкий холодок, когда представляю, что придётся ехать с Брэйном в одной машине по ночному городу… Эта мысль немного пугает, но и волнует одновременно. А больше всего волнует: будет ли приставать? Но сильнее прочего беспокоит, что могу же и сама на него наброситься. Вот будет комедия, честное слово.

Иду туда, куда он указывает, уже готова увидеть здоровенную тачку, но замираю столбом, осознав, что придётся ехать на мотоцикле. Перед глазами мелькают кадры шального юношества, когда мы с друзьями катались ночами на двухколёсных конях и были счастливы. И вроде были эти времена совсем недавно и в то же время так давно, что почти и не вспомнить.

— Ты когда-нибудь раньше каталась на мотоцикле? — спрашивает, подойдя совсем близко, и меня будто обжигает, настолько сильный жар от него исходит, словно от печки. И умопомрачительный аромат, что сводит с ума, которым невозможно надышаться.

— Каталась, — слегка киваю, понимая, что тело перестало совсем слушаться, — правда, лет десять назад в последний раз. Потому, наверное, не считается.

Брэйн наклоняется ко мне, нависая сверху, и делает сильный вдох, от чего его широкая грудь чуть вздымается. Отчаянно борюсь с желанием прикоснуться и сжимаю ладони в кулаки до хруста и слабой боли в суставах. Зато помогает прийти в себя, успокоиться.

— Ну, опыт не пропьёшь, потому залезай.

Проходит к своему агрету — гигантскому, как и он сам — и снимает с ручки шлем. Большой и чёрный, в глянцевой поверхности которого отражаются звёзды. Окидываю Брэйна взглядом и замечаю какую-то странность, связанную с его одеждой. Сначала не могу понять, что привлекло моё внимание, а когда доходит принимаюсь безудержно смеяться.