Узоры на коже (СИ)

— Вообще-то ты права, — начинаю, отводя взгляд, — меня после ресторана дополнительно накормили. Фаст фуд, конечно, с твоими блюдами не сравнится, но наелась.

Наблюдаю, как её брови взлетают чуть не до самой макушки, а на лице играет лукавая улыбка. Вот не собиралась же про Брэйна рассказывать, но, видимо, придётся.

— И кто это был? Ты мне не рассказывала, что у тебя мальчик появился.

Ложка забыта вместе с обидой, а Жанночка снова сидит напротив, подперев подбородок пухлым кулачком. По лицу видно: она жаждет самого подробного отчёта.

— Бабуля, какой мальчик? Мне же не шестнадцать. Меня посадят за растление.

— Ну, для меня ты не очень-то и взрослая, поэтому не спорь с формулировками. Я старая больная женщина, имею право.

Смеюсь с этой её извечной присказки, и Жанночка вторит мне. Её смех, серебристым колокольчиком звенит в комнате, и мне так хорошо становится, словно не было усталости прошедшей ночи и треволнений, связанных с Брэйном и его настойчивым желанием, что готова была разделить у того дерева.

Что на меня нашло? Не знаю. Он не дал мне шанса задуматься, ворвавшись, словно цунами в мою жизнь, разворошил всё внутри и уехал, оставив одну на пустынной улице. И даже телефон не узнал, мерзкий гад!

— Нет у меня никакого мальчика, и мужчины никакого нет. Даже деда никакого на горизонте не видно, — говорю, делая глоток сока, чтобы иметь возможность хоть немного собраться с мыслями и подобрать правильные слова и не сболтнуть лишнего. Какими бы подругами мы ни были с бабулей, слишком многого ей знать не стоит. — Я же говорила о тату студии? Так вот, Ася уснула прямо в кресле, а мне ничего не оставалось делать, как дожидаться её пробуждения. А так как татуировщик тоже застрял там, заказали еду и немного перекусили.

В принципе, и лишнего не сболтнула и врать не стала.

— То есть ты познакомилась с молодым человеком, который делил с тобой трапезу?

— Ба, ну что за высокопарный слог? Ты как папа, вечно ищешь глубинный смысл там, где его нет.

— Твой отец всё-таки мой сын, — говорит Жанночка, — поэтому ничего удивительного, что мы с ним мыслим похоже. Но не переводи тему, я дольше тебя живу и знаю, что мужчина не будет просто так есть вместе с той, которая ему безразлична, только если они не в заводской столовой за одним столиком сидят.

— Жанночка, он просто хотел есть, — произношу таким тоном, чтобы фантазия моей бабули не расцвела ещё более буйным цветом. — В этом нет ничего особенного, а я просто рядом оказалась, вот и ели вместе. Так что нет в этом действе никакого сакрального смысла.

Бабушка кивает, улыбается, всем своим видом показывая, что не верит ни единому моему слову. Готова сплюнуть на пол от досады. Потому что ни разу в жизни мне не удавалось провести Жанночку. Она, словно победитель всех «Битв экстрасенсов» разом всегда всё видит и понимает. Папа называет её колдуньей, бабуля же свой талант называет врождённой мудростью.

— Ладно-ладно, детка, — говорит бабуля, похлопывая меня по руке, — я всё понимаю.

— Ну, вот что ты понимаешь? — не выдерживаю и почти взрываюсь. Успеваю вовремя затормозить, пока не наделала глупостей. Бабушка не виновата, что Брэйн повёл себя, как скотина. — Просто поели пиццу, пока Ася храпела, и разбежались!

Бабуля смотрит на меня почти сочувственно, словно на самом деле всё понимает. Или у меня на лице написано, какая я идиотка?

— Вижу, ты устала, бледненькая, круги под глазами, — меняет тему бабушка, за что я готова её расцеловать. — Иди, отдыхай, пока твои родители не вернулись. И братья. Тогда точно не до сна будет.

Улыбаюсь, зная, каким шумом наполнится дом, когда наконец-то приедут из санатория родители и неугомонные близнецы — моё отдельное проклятие. Но я люблю этих оболтусов, наверное, даже слишком, хоть и борюсь с навязчивым желанием настучать обоим по голове, чтобы не доставали.

— Хорошо, я пойду, посплю пока, — говорю, поднимаясь из-за стола. Полупустой стакан сока убираю в холодильник и направляюсь к лестнице на второй этаж, где в конце коридора белеет дверь в мою комнату.

— Иди, детка, — благословляет меня бабушка. Но потом добавляет, будто бы для одной себя: — Чувствую, скоро нас всех ждут большие перемены.

Хочу ли я, чтобы это пророчество сбылось?

Не уверена. Меня, в общем-то, вполне устраивает моя жизнь.

Захожу в спальню, закрываюсь изнутри на замок и скидываю, наконец, все шмотки на пол. Какой кайф, мама дорогая. Наверное, никогда раньше настолько не радовалась возможности впитать разгорячённой кожей прохладный воздух.