Узоры на полотне

Не надо было носить на плече нашивки с мёртвым львом, чтобы увидеть, как Леонид неохотно говорит обо всём, что было связано с этим ожогом. Однако Эсте волновало другое – в конце концов, какое ей было дело, если бы история о упавшей сковороде оказалась выдумкой, а след на шее остался в память о ревнивой подруге? Она чувствовала Леонида, но не чувствовала его шрам. Это было нечто совершенно чужеродное и непонятное, каким-то образом поселившееся в теле её спутника. А главное, Эсте никак не могла понять – не живое ли это… существо. Порой у неё возникало такое ощущение – на мгновение, не больше. Правда, затем оно проходило, практически бесследно и она сидела, уставившись болванчиком, на шею Леонида, не понимая, что на неё нашло.

Практически, но не полностью бесследно.

Один раз ей показалось, что рубец усмехнулся ей.

А еще однажды у неё мелькнула странная, безумная мысль – что если она попытается осознать пятно – то всё будет наоборот. Пятно осознает её, сожрёт, переварит и уничтожит.

«Уж лучше провести остаток жизни с Акулой на Балтийском море, чем… исчезнуть таким образом» – мелькнула в её голове странная, будто бы чужая мысль, да с такой силой, что она с трудом удержалась от крика.

К счастью, это ощущение длилось не более мгновение. Правда, уходя оно оставило неприятную, скрежещущую мысль, точнее, две мысли: – Почему ей в голову пришло странное название моря из мира Леонида… и … уверена ли она, что Леонид называл хоть раз это странное название, звучащее в голове Эсте без какого-то «автоматического» перевода.

Правда, были и более… обыденные вещи, которые Эсте не стала озвучивать своему спутника. Например, то, что она узнала, считывая его машину.

В автомобиле ездили как минимум три молодых женщины, имевшие самое прямое и понятное отношение к Леониду, причём одна из них – почти год. А ещё чаще здесь сидел ещё один человек, очень дорогой Леониду, человек, который теперь был мёртв.

И если второе, она не стала сообщать Леониду, не желая причинить ему боль, то первое… причиняло дискомфорт ей, как бы странно и глупо это не звучало в сложившейся ситуации.

Эсте провела рукой по шее. Медальона, подаренное Падри, там не было. Он остался в её несчастном, злом мире.

Это могло не значить ничего. Это могло что-то значить.

За спиной послышались какие-то грохочущие звуки – это Леонид с сосредоточенным видом наливал бензин из канистры в бензобак машины.

Следом, он открыл капот и задумчиво посмотрел туда.

– Всё в порядке? – окликнула она Леонида, собирая вычищенные миски.

– Не знаю, – усмехнулся её спутник. – Это же не человек. Просто… я не понимаю, что происходит с машиной. Просто так положено – залезать в капот при любых проблемах, – улыбнулся Леонид и пояснил: – У нас что-то не так с бензином.

– Он заканчивается?

– Уже должен был. Наверное… Половина приборов уже не работает, как вообще она едет – мне непонятно. Правда, я искренне надеюсь, что ехать она будет до конца, – Почему-то Эсте показалось, что последняя фраза относилась не столько к ней, сколько к окружающему их Хальму. – В любом случае, мы уже проехали на три-четыре полных заправки. Однако, – он выдержал драматическую паузу, – я только что опустошил вторую канистру.

– Но это же хорошо? – спросила Эсте, при этом понимаю, что очевидно имеет в виду Леонид. В их перенасыщенной чудесами жизни любые новые несостыковки реальности пугали.

– Хорошо-то хорошо, – скептически согласился Леонид. – Хорошо, но странно. Но… – он явно прислушался к чему-то внутри себя… – если мы действительно проехали чуть меньше трети пути, нам в любом случае не хватит остатков бензина.

– Это тебе подсказал твой «компас»?

Леонид кивнул:

– В общем, жалко что в Хальме нет заправок…

И вновь Эсте показалось, что её спутник обращался не только к ней.

Проехав ещё часов пять, они остановились на ночлег.

Глава 3 Пустыня меж миров

1.Леонид запустил ладони в песок, разогнулся и позволил песчинкам медленно стечь между сомкнутых пальцев.

Крошечные песчинки – белые, сероватые, жёлтые. Настоящие. Почти настоящие.

Решив рискнуть, он закрыл глаза и на несколько мгновений позволил своему сознанию нырнуть за эту тянущуюся во все стороны пустыню с багровым солнцем, безыскусно торчащим ровно посередине небосклона, словно его прибили туда большущим ржавым гвоздём.

Бесконечность нитей, бесконечность миров и измерений…

Эсте дёрнула его за плечо, вырывая из объятий серебристой бездны.

– Спасибо, – поблагодарил Леонид, вытирая пот со лба и сбрасывая куртку. Было жарко. Неизбалованный холодным питерским летом, организм не мог определить в точности – тридцать ли градусов было снаружи или все сорок, но доктор и не нуждался в таких цифрах. Гораздо больше ему бы хотелось иметь с собой шорты, но те, к сожалению, остались где-то в недрах шкафа-купе на Луначарского

– Это Хальм, – уверенно заявил Леонид, глядя на уходящую вдаль дорогу, петляющую между абсолютно идентичных барханов.