Узревший Слово

Да, все очень просто, вот только есть одна заковыка, и Репня — как и большинство обычных граждан Словении — о ней знал. Если извет окажется ложным, у Кудесника имеются возможности отыскать анонима, после чего лгун понесет наказание по светскому праву — через суд — за клевету. И хотя Репне, разумеется, обвинение в клевете не грозит (а потому и искать его вряд ли будут), но само существование возможности найти анонима удерживало его от решающего шага. Каким бы ни было заклятье, наложенное Ясной, привлекать к себе внимание высокопоставленных волшебников опасно. Вот над этой проблемой — извещать Кудесника или не извещать — и бился Репня целый день шестерницы.

На его задумчивость обратил внимание даже Вадим Конопля, в связи с громадным наплывом паломников привлеченный с сегодняшнего дня к дежурству во Временной медицинской комиссии. Когда они отправились трапезничать, Конопля поинтересовался, что случилось с другом. Почему это Репня не реагирует на шутки и не слышит вопросов, задаваемых громким, хорошо поставленным голосом? Пришлось отбрехаться неожиданными сложностями в любви: Конопля тоже был неженат и потому прекрасно понимал любого холостяка. Тем более, что фактически такой ответ представлял собой самую настоящую правду. Вадим сделал еще пару попыток развеселить друга, но потом отстал.

В конце концов, Репня решил подождать до первицы. А там уже и решить, буде не случится ничего неожиданного.

Однако Мокошь распорядилась иначе.

По окончании дежурства Вадим предложил развлечься в каком-нибудь из кабаков. Но у Репни сегодня не было ни малейшего желания веселиться. Он собирался отправиться домой и завалиться спать, о чем напрямик и объявил. Конопля понимающе кивнул. Приятели пожали друг другу десницы, на чем и расстались до завтрашнего дня.

А придя к себе, Репня обнаружил в почтовом ящике простой бумажный конверт — ни марки, ни адресов. В конверте лежал простой лист бумаги, на котором было начертано:

«Сударь! Особа, услугами которой вы пытались воспользоваться вчерашней ночью, желает уведомить вас о следующем:

1. У оной особы нет к вам никаких претензий по поводу благодарности за услуги.

2. У оной особы нет ни малейшего желания возобновлять с вами отношения. Особенно те, какие были между вами в серпень 91 лета.

3. Оную особу вполне устроит ситуация абсолютной незаинтересованности в возобновлении любых отношений.

Живите с миром».

Подписи под посланием не было.

Репня тяжело вздохнул. И тут же подумал, что ему самому не ясно, можно ли считать этот вздох вздохом затруднения. Нет, скорей уж это вздох облегчения. Проклятая ведьма избавила его от необходимости принимать решение. И ведь как умно все расписала, стерва! На вид обычное деловое или любовное послание. Разве что без подписи. Впрочем, это-то как раз нормально… Однако попади оно в чужие руки, никто не сможет заподозрить в его содержании ничего криминального. И в то же время она предупреждает Репню, что ей известно случившееся с ним в том памятном серпене, завершившемся последней встречей с Ясной, и чтобы, в связи с этим, он держал язык за зубами, а не то… «Абсолютная незаинтересованность», видите ли!.. То есть вы будете молчать обо мне, а я помолчу о вас. Абсолютное равновесие, и решившийся нарушить его пострадает не меньше, чем его жертва. Молодец, старуха, прямо скажем!

Но как она сумела вытянуть из него вчера эти сведения? Ведь не может же она быть гараже Ясны! Это попросту невозможно! Столь квалифицированная колдунья была бы давно известна всему миру и вряд ли промышляла бы делишками, которые способны привести ее на Контрольную комиссию. Впрочем, над этой проблемой ломать голову бесполезно — все равно ничего не надумать.

А потому Репня сжег послание вкупе с конвертом и принялся готовить себе вечернюю трапезу, теперь уже сожалея о том, что не отправился с Вадимом в кабак.

* * *

В шестерницу вечером настроение у Забавы вновь испортилось. От нее не скрылось, что хозяин днем уединялся с гостьей. И гостья опосля этого явно повеселела. А перед ужином чародей и вовсе отправился с нею на прогулку. Все это не очень соответствовало тем горячим заверениям, которыми одарила гостья свою горничную. А тут еще вновь принялись подначивать Забаву другие служанки.

Особенно старалась Ольга.

— Ох, — притворно вздыхала она и всплескивала руками. — Как бы хозяин не утонул в кладезе!

Забава посмотрела на Ольгу, как на помешанную: до нее сначала не дошло, о чем вздыхает подружка. Но когда Ольга бросила на Забаву быстрый плутоватый взгляд, та наконец поняла, о каком, собственно, кладезе идет речь. Скрипнула зубами. Но сдержалась, хотя ей очень хотелось выцарапать этой притворщице бесстыдные зенки.

И пошло-поехало. Воображение рисовало Забаве сцены, в которых она с удовольствием сыграла бы главную роль. Но по всему выходило, что дивой в них устроилась эта белогривая кукла. И потому Забава была готова высказать узкозадой шлюхе все, что о ней думает.

С этой целью она и встретила хозяина с гостьей в сенях, когда те заявились с прогулки.

— Ох и хорошо прошлись! — сказал чародей.