Узревший сокрытое

Записав в файлы настройки системы, дававшие самые хорошо интерпретируемые образы по данным наблюдений за атмосферой и УЗИ, а также выделенные области из этих данных для обучающих выборок нейросеток, Пётр принялся за проверку своей гипотезы. Два часа ушло на запрос и формирование данных. Благо многие из его однокурсников трудились в науке и поэтому особых проблем с нахождением нужных массивов с результатами экспериментов по элементарным частицам и наблюдениям за звёздными системами не возникло. А потом Пётр погрузился в созданные системой Витковского образы, запустив визуализации данных квантовых систем на одном мониторе, а астрофизических на другом. И начал пробовать смотреть на них расфокусированным взглядом, который освоил во время непродолжительных, но упорных занятий по созданной Бахтияровым системе ТРИАДА.

И после примерно часа созерцания он УВИДЕЛ. Образы с мониторов сложились в его сознании в единую картину. Волна материи в метагалактическом домене собралась в многомерном пространстве и закрутилась множеством сходящихся к единому центру вихрей. Которые точно так же, как земные торнадо, вызывали волны и течения на «поверхности» заполнявшей пространство упругой среды. Интерференция этих вихревых волн породила спирали галактик и структуры звёздных систем. И уже совсем «рябь» породила более мелкие формы. И эти возникшие в сознании Петра образы действительно активировали какие-то структуры в его мозгу, а может быть и в теле, наполнив их энергией. Однако долго удержать это состояние Пётр не смог. И решил, что опора ехать домой.

На следующее утро Пётр решил снова поработать с образами данных наблюдений атмосферных процессов. И спустя примерно час вдруг заметил, что начал ощущать некие закономерности протекания процессов, связанных с атмосферными явлениями, на таком комбинированном уровне знаний о физике, химии и даже географии, которого он ранее даже не мог себе представить. А возникающие на мониторе образы словно затягивали внимание, позволяя выявлять в них всё новые визуальные особенности. Картируя которые на экране, Пётр автоматически запускал связанные с ними области данных в программы статистического анализа и имитационного моделирования. Через некоторое время, чуть ли не силком оторвав себя от монитора, он вывел на экран уже результаты обработки этих областей данных. Увидев которые, присвистнул. Потому что получалось, что он за день создал модель предсказания погоды, которая, судя по всему, по точности должна была превзойти все как минимум публично известные модели. Решив это проверить, он запросил в «Заслон»-е данные из областного гидрометеоцентра, «скормил» их созданной модели и запустил расчёт прогноза. И оставив машину делать вычисления, уже около восьми вечера отправился домой.

Придя утром в лабораторию, он первым делом распечатал результаты сделанного по его модели прогноза погоды в Северо-Западном регионе России. После чего, вдохновлённый результатами, решил заняться обработкой медицинских данных. Однако сегодня создаваемые системой образы как-то не затягивали, и работа с ними не приносила такого удовольствия, как вчера. Пётр чувствовал, что этому есть объяснение, но оно находилось где-то на краю сознания и его никак не удавалось ухватить. Поработав так примерно час, он решил переключиться и отправился к знакомым в соседнюю лабораторию, где почти всегда можно было сыграть в шахматы. На этот раз его оппонентом оказался замначальника лаборатории Михаил Семёнович, бывший то ли кандидатом в мастера спорта по шахматам, то ли даже мастером, но в любом случае слывший одним из сильнейших шахматистов здешнего факультета. И Пётр уже приготовился было с достоинством проиграть, когда вдруг понял, что смотрит на доску иначе, чем раньше. Сейчас он не считал ходы, а видел складывающиеся на доске узоры из фигур, которые обладали… Пожалуй, наиболее правильно было охарактеризовать эту их характеристику словом «сила». И каждое перемещение той или иной фигуры приводило или к усилению, или к ослаблению возникающего на доске узоров из своих и чужих фигур. Естественно, что лучше всего было делать такие ходы, которые приводили к увеличению силы своего узора и ослаблению чужого. Следующими по эффективности были ходы, которые приводили к ослаблению узора противника при сохранении силы своего. Или даже некотором её снижении, но меньшем, чем у противника. Как не странно, усиление своего узора, большее, чем усиление узора противника, было менее эффективным. И Пётр вдруг ясно понял, почему – потому что любая сила имеет пределы, а у слабости пределов нет. И поэтому лишать противника сил стратегически выгоднее, чем наращивать свои. Грубо говоря, лучше отнять у противника 10 единиц силы, чем получить эти же 10 единиц самому.