Узурпатор

Пусть он сегодня не доберется до Гории, зато, прибыв туда при свете дня, он придаст своему вступлению в город гораздо больше величия. Кику будет выглядеть отдохнувшей и сможет щегольнуть красивым нарядом, который Йош сам сделал для нее. Чтобы привлечь внимание горожан, они подтащат за собой прямо к городским воротам связку цветных воздушных шаров в форме хищных птиц. А потом он въедет в Горию, разряженный в великолепные самурайские доспехи эпохи Муромахи, с мечом, взятым «на караул». Этот ручной ковки меч он вверит лорду Эйкену-Луганну. И тогда Йошимитсу Ватанабе перестанет наконец быть ронином — не имеющим покровителя бродягой, несомым волнами жизни, — а превратится в госхо-самурая — воина императорской гвардии!

Йош на миг представил себе, что бы сказали его коллеги по «Роки Маунтин Роботехника», оставшиеся в двадцать втором веке, в добром старом Денвере, штат Колорадо, доведись им увидеть его в этот триумфальный час…

Но суровая реальность очень скоро вернула Йоша на плиоценовую землю. Его тяжелые пластинчатые доспехи пропускали воду, словно решето. Пустой живот прилип к позвоночнику. Бедная Кику с голодухи жевала чахлый кустик ракитника.

Где же эта чертова таверна? Йош объехал курган кругом, освещая фонариком на солнечных батареях впадины и заросли кустарника. Единственное, что ему удалось обнаружить, — узкий камень высотой около полуметра с каким-то стилизованным черным изображением на нем. Когда Йош склонился с седла, пытаясь разглядеть изображение, словно откуда-то издалека до него донеслись музыка и грубый смех.

Откуда исходят эти звуки — из кургана?

— Эй! — прокричал японец.

Милые сердцу звуки растаяли в шуме ветра.

— Есть там кто-нибудь? Здесь Малахиева кутильня? Эй, меня послал Кипол Зеленозубый!

Раздался грохочущий, потом какой-то скрежещущий звук, и халик отпрянул назад. В склоне холма перед Йошем обозначился очерченный тусклым желтым светом прямоугольник метра три высотой и почти такой же в ширину. Грунт осел, открыв взору просторный туннель, освещенный укрепленными вдоль стен пылающими факелами. Вправо и влево от туннеля ответвлялись коридоры. В дальнем конце была видна большая деревянная дверь с двумя смотровыми окошками, похожими на горящие малиновые глаза, — оттуда и исходил приглушенный шум: пьяный смех, пение, грохот разбиваемой посуды и другие звуки, сопутствующие буйному пиршеству.

— Ну что, первобытный, так и будешь стоять там ночь напролет или войдешь?

Фирвулаг-подросток, сутулый и с пятнами на лице, но со снисходительной улыбкой на губах, махнул Йошу, приглашая заезжать внутрь. Когда воин проследовал вслед за юным экзотиком в отходящий вправо коридор, вход в пустотелый холм закрылся. Стараясь не выдавать невольного волнения (испуг охватил и Кику, попавшую в совершенно неведомую для нее обстановку), Йош въехал в сухую земляную пещеру, где в беспорядке были свалены ткани, закупоренные кувшины, набитые мешки и разрозненные предметы домашней утвари.

Юнец сгорбился, привалившись к какому-то бочонку, поковырял грязным пальцем прыщ на носу и показал на одну из стен, возле которой на полу была расстелена солома.

— Животину поставь вон туда. Привяжи ее к кольцу в стене. Съедобные корни в мешках. Корми и чисть сам, а то меня халики не любят. — Он хихикнул, и по его лицу, исказив черты, пробежала зловещая злобная тень. Кику всхрапнула и закатила глаза, показав белки.

Йош спешился. Обихаживая кобылу, он чувствовал буравящий взгляд экзотика, направленный ему в спину, где на ремне висел длинный кривой меч.

— Свой меч из кровавого металла ты оставь здесь. В кладовке. — Фраза, произнесенная на ломаном английском, прозвучала довольно враждебно.

Даже не взглянув на парня, Йош продолжал обтирать Кику пучком соломы.

— Нет. Оружие и доспехи останутся при мне. Кое-что из своего снаряжения я здесь прикопаю, но утром проверю — все ли лежит на месте. И если что-то пропадет, я просто умру, умру от горя…

В мгновение ока Йош развернулся, меч, выхваченный из ножен приемом ай-дзюцу, молнией метнулся вниз и замер у самого лба опешившего фирвулага.

— …и ты тоже можешь умереть, малыш. Если хоть пальцем дотронешься до моего халика. Понял?

— Мала-хи! — завопил юнец.

Когда в помещение влетел владелец таверны, экзотик-гном, Йош с невинным видом взрезал своим мечом мешок с корнеплодами.

— Что, что такое? Что за шум, Нукаларн, мальчик мой? У нас новый посетитель? Добро пожаловать, друг-человек! — У Малахи было пухлое розовое личико. Из-под шапки шелковистых белых волос выглядывали заостренные уши. На нем был кожаный фартук с нагрудником, рукава над чисто вымытыми руками были закатаны до локтей. Бросив быстрый взгляд на меч, он подмигнул Йошу:

— Разумеется, сэр, вы можете оставить оружие при себе. Только будьте любезны — держите его все время в ножнах. Демонстрация боевых искусств в Малахиевой кутильне запрещена.

Нукаларн, лицо которого вдобавок к своей обычной пятнистости пошло безобразными белыми метинами страха, изогнул губы, тужась изобразить из себя храбреца.

— Этот первобытный сказал, что убьет меня кровавым металлом! Сучий потрох!