Узурпаторы и самозванцы «степных империй». История тюркомонгольских государств в переворотах, мятежах и иностранных завоеваниях

Существенную помощь в борьбе за Китай маньчжурам оказали монгольские правители, которые, с одной стороны, старались покончить с давними врагами — династией Мин, с другой — видели в Цинах возможность избежать подчинения центральной власти в самой Монголии. Дело в том, что в 1604–1634 гг. верховным правителем уже распадавшегося Монгольского ханства являлся Лигдан, принявший титул Чингис-хана[749] и всячески стремившийся восстановить сильную центральную власть, не пренебрегая и жестокими военными мерами против князей-сепаратистов. Соответственно, многие Чингизиды, не желая подчиняться Лигдану, присягнули маньчжурам, надеясь, что те, будучи оносительно далекими сюзеренами, не станут столь жестко контролировать их деятельность в собственных владениях.

Соответственно, в 1620-1630-е гг. в нескольких монгольских областях появились правители из числа потомков Даян-хана, принявшие от маньчжуров ханские титулы: Сэчен-Дзоригту-хан в аймаке Аохан, Буян-тайджи Бошугту-хан в аймаке Сунит, Ганчук-Батур в аймаке Найман[750]. Безусловно, в глазах монгольского хана и его лояльных подданных эти ханы являлись узурпаторами, поскольку приобрели свои титулы не путем избрания и даже не путем пожалования от верховного правителя Монгольского ханства, а от иностранных правителей, не имевших права такие титулы жаловать. Даровав им ханские титулы, императоры Цин подорвали авторитет власти верховного хана, поскольку противопоставили ему правителей из того же «Золотого рода» с ханскими же титулами. Однако маньчжуры сами прекрасно понимали, что наличие вассалов, обладающих ханскими титулами (т. е. юридически считающихся независимыми государями), приведет к проблемам. Поэтому после того, как с помощью новоявленных вассалов им удалось покончить сначала, в 1634–1635 гг., с ханством Лигдана, а затем, в 1644–1645 гг. — и с империей Мин, все ханские титулы были упразднены, а их обладатели и их собственные наследники были вынуждены довольствоваться званиями цзюнь-ванов и тайцзи (тайджи) или же, в соответствии с маньчжурской титулатурой, бэйлэ[751].

Династический кризис в Монголии середины XV в.: пришествие потомков братьев Чингис-хана

Политическая обстановка в Монголии в середине — второй половине XV в., когда потомки братьев Чингис-хана решили предъявить права на ханский трон, поразительно напоминала ситуацию в Хулагуидском Иране в период его распада. Точно так же в этот период на трон вступали представители самых разных ветвей рода Чингизидов, точно так же за ними стояли влиятельные аристократические кланы, поначалу управлявшие государством через своих ставленников из «Золотого рода», а затем посмевшие и сами предъявить права на трон.

Весьма скудно и вместе с тем противоречиво освещена политическая история Монгольского ханства конца XIV — первой трети XV вв.: сведения китайских источников (в первую очередь официальной династийной истории «Мин ши»), среднеазиатских исторических сочинений и позднесредневековых монгольских летописей зачастую противоречат друг другу. Особенно противоречивыми выглядят события приблизительно с 1412–1415 гг., когда погиб хан Дэлбэг из рода Арик-Буги, и до 1423–1426 гг., когда практически одновременно вступили на трон соперники — Адай-хан, потомок Угедэя (при поддержке могущественного временщика Аруктая-тайджи)[752] и Дайсунг-хан из рода Хубилая (при поддержке ойратского предводителя Тогона-тайджи). По одним сведениям, это был Ойрадтай, сын Дэлбэга[753], по другим — Эсэху, сын ойратского предводителя Угэчи-Хашига, самовольно провозгласивший себя ханом[754]. Некоторые исследователи, опираясь на сведения «Мин ши», утверждают даже, что Аруктай вновь возвел на трон хана Баньяшили, который на самом деле был убит еще в 1412 г.[755]!