Узурпаторы и самозванцы «степных империй». История тюркомонгольских государств в переворотах, мятежах и иностранных завоеваниях

В 1260 г., когда началась междоусобная война Хубилая и Арик-Буги за монгольский трон, каждый из них назначил своего ставленника на трон Чагатайского улуса: Хубилай — Абишку, правнука Чагатая, а Арик-Буга — Алгуя, его двоюродного дядю. В результате появились два законных претендента на трон, каждый из которых считался узурпатором в глазах другого, поскольку не признавал законным того хана, который назначил его соперника. Абишка так и не доехал до своих новых владений, поскольку был перехвачен сторонниками Арик-Буги и брошен в тюрьму[116]. Алгуй же, сознавая двойственность своего положения, вскоре убедился, что Хубилай одерживает верх над братом, и в 1262 г. предал Арик-Бугу, тем самым получив подтверждение своего статуса и от Хубилая.

Тот факт, что назначение Алгуя произошло в ущерб Эргэнэ-хатун, вдове Кара-Хулагу, и ее сыну Мубарак-шаху (претензии которых поддерживало значительное число нойонов и военачальников Чагатайского улуса), было устранено женитьбой Алгуя на бывшей регентше и обещанием сделать Мубарак-шаха своим наследником. Обещание Алгуй сдержал, и после его смерти Мубарак-шах в 1266 г. был выбран чагатайскими нойонами новым правителем улуса[117].

Однако монгольский хан Хубилай, считавший Чагатайский улус частью своей империи, не признал законности вступления Мубарак-шаха на трон и назначил собственного ставленника — Борака, приходившегося Мубарак-шаху двоюродным братом. Таким образом, вновь столкнулись два основания претензий на трон: завещание предыдущего правителя (поддержанное местной знатью) и воля вышестоящего монарха. Весьма характерно, что Борак, по-видимому, сознавал, что его права на трон в глазах чагатайской знати не столь законны, поэтому, прибыв в улус, он не стал сразу выдвигать претензии на трон, а предпочел в течение некоторого времени обеспечить себе поддержку знати и войска и, лишь убедившись в прочности своего положения, решился сместить двоюродного брата и объявить себя правителем[118]. Таким образом, как и в споре Хубилая с Арик-Бугой при относительно равных правах на трон в Чагатайском улусе 1266 г. победил тот, кто обладал большей военной силой.

В 1269 г. в долине реки Талас состоялся вышеупомянутый курултай правителей чингизидских улусов, выступивших против претензий Хубилая на власть над всеми регионами распадающейся Монгольской империи. В результате золотоордынский правитель Менгу-Тимур, чагатайский правитель Борак и Хайду, правитель улуса Угедэя, провозгласили себя независимыми монархами и приняли ханские титулы. Казалось, с этого времени положение Бора-ка как главы Чагатайского улуса становится незыблемым, однако около 1271 г. против него выступил Хайду, к этому времени провозгласивший себя, как мы помним, монгольским ханом и, в свою очередь, предъявил претензии на сюзеренитет над чагатайским правителем. Борак пытался противостоять ему, но был разбит (при помощи золотоордынского хана Менгу-Тимура, союзника Хайду) и вынужден признать зависимость от Хайду, который, однако, не доверял ему и вскоре, по-видимому, приказал его отравить[119].

Смуты в Чагатайском улусе в первой половине XIV в. и основания претензий Чагатаидов на власть

В дальнейшем в течение 35 лет потомки Чагатая признавали зависимость от Хайду и его наследников. Только в 1305 г. Дува, сын Борака, воспользовался междоусобицей потомков Хайду и не только вернул самостоятельность Чагатайскому улусу, но и присоединил к нему значительную часть владений рода Угедэя[120]. Именно с этого времени можно говорить о самостоятельной политической истории Чагатайского улуса. Впрочем, самостоятельность отнюдь не повлекла стабильности.

Дува накануне своей смерти в 1307 г. пользовался высоким авторитетом в собственном улусе и среди других Чингизидов[121], однако его оказалось недостаточно, чтобы обеспечить своим потомкам исключительное право на власть. И хотя сразу после Дувы трон унаследовал его старший сын Кунчек, против его власти выступила Целая группа царевичей Чингизидов, по мнению которых больше прав на власть в улусе имели потомки Угедэя; возглавил восстание как раз один из них — Курсебе[122]. Мятежники были разбиты, однако вскоре, в 1308 г., скончался и Кунчек, и новым правителем стал Талигу — тоже Чагатаид, но не из рода Дувы. Возведение на трон этого царевича (уже достигшего преклонного возраста) отражало несогласие значительной части Чингизидов и знати Чагатайского улуса с зарождающейся монополией потомков Дувы. Однако, по-видимому, сторонников у последних оказалось больше: в 1309 г. Талигу, только что разгромивший очередное восстание сторонников рода Угедэя, был разгромлен сторонниками сыновей Дувы, один из которых, Кепек, собственноручно убил его[123].