Узурпаторы и самозванцы «степных империй». История тюркомонгольских государств в переворотах, мятежах и иностранных завоеваниях

Сведения Утемиш-хаджи дублируются еще двумя авторами — Кадыр-Али-бием Джалаири, автором «Джами ат-таварих» («Сборник летописей», составленный в г. Касимове в самом начале XVII в.), и крымским историком XVIII в. Абд ал-Гаффаром Кырыми[281] Не исключено, что Кадыр-Али-бий, имевший связи с бухарскими Шайбанидами[282], мог получить доступ к сочинению придворного историка их хивинских родичей и пересказать его. Либо же оба автора опирались на одни и те же степные предания о хане Узбеке. Что касается Абдал-Гаффара Кырыми, он непосредственно опирался на текст Утемиша-хаджи[283].

Однако казахстанский исследователь В. П. Юдин, введший «Чингиз-наме» в научный оборот, отнесся к данному сообщению с полным доверием[284]. Его не смутило даже то, что в процессе исследования он столкнулся с многочисленными противоречиями и нестыковками — например, почему Тук-Буга именуется «Баджир» (сам В. П. Юдин трактует это как «башкир»), но при этом Утемиш-хаджи называет его уйгуром? Исследователь попытался устранить это противоречие, предположив, что «Баджир», т. е. «башкир» — это этноним, а «уйгур» — конфессиональная принадлежность: дескать, уйгуры были буддистами, следовательно, Тук-Буга был башкиром по национальности и буддистом по вероисповеданию[285]. Однако подобная версия представляется слишком уж натянутой — и потому, что сам Утемиш-хаджи в своем сочинении именует буддистов «неверными колдунами и жрецами»[286], и потому, что башкиры, согласно свидетельствам современников, в начале XIV в. уже исповедовали ислам[287].

Тем не менее сведения Утемиш-хаджи и предположения В. П. Юдина нашли отражение в ряде научных работ. Так, например, Д. де Виз и В. В. Трепавлов использовали сведения о Баджире Тук-Буге в своих работах, не задаваясь, впрочем, вопросом о том, насколько они историчны, а просто констатируя наличие такой версии[288]. А вот некоторые авторы из Башкирии не только с полным доверием воспринимают сведения о Тук-Буге, но и расценивают их как свидетельство значительной роли башкир в политической жизни Золотой Орды[289].

Ранее мы уже высказывали мнение о том, что «башкир» Тук-Буra, по всей видимости — это в действительности Тукель-Буга, один из сыновей хана Токты, который был убит своим двоюродным братом Узбеком в результате военного переворота, приведшего последнего на ханский трон[290]. Почему же вместо ханского сына и законного претендента на трон в исторических источниках появился узурпатор власти, «черный человек», посмевший провозгласить себя ханом? Думается, дело в том, что авторы не хотели бросать тень на репутацию хана Узбека, с именем которого связывались (и до сих пор связываются) и расцвет Золотой Орды, и ее обращение в ислам. Естественно, его образ сильно пострадал бы в глазах потомков, если бы историки (причем мусульманские!) прямо написали, что ради вожделенного трона он убил своего двоюродного брата, который был ханским сыном и вполне легитимным претендентом на престол. А вот расправа с незаконным правителем, посмевшим нарушить традиции «чингизизма» и объявить себя ханом в ущерб представителям «Золотого рода», — это вполне законно. Таким образом, под пером авторов XVI–XVIII вв. царевич Тукель-Буга превратился в узурпатора Тук-Бугу — не то башкира, не то уйгура.

«Историографические» самозванцы: концепция В. П. Юдина

Выше мы уже описали несколько случаев самозванства в тюрко-монгольских государствах. Однако далеко не всегда тот или иной деятель был обвинен в самозванстве своими современниками или средневековыми авторами, писавшими «по горячим следам». В некоторых случаях обвинения в самозванстве выдвигаются даже современными исследователями, которых, в отличие от придворных историков тюрко-монгольских правителей, вряд ли можно заподозрить в каком-то «политическом заказе». Поэтому остается только гадать, чем руководствуются такие авторы, предлагая «нетрадиционный» взгляд на происхождение того или иного правителя и, соответственно, связанные с ним политические события. Примером такого подхода является концепция вышеупомянутого казахстанского советского исследователя В. П. Юдина, которую без преувеличения можно назвать экстравагантной.