Узы чужой воли (СИ)

Кристоф предложил мне руку, и мы пошли по узкому тротуару. По этой улице я еще не ходила. Бесчисленное количество хвойных деревьев и кованые ограды - красота, которая одновременно скрывала частную жизнь людей от любопытных глаз. Но зато у каждых ворот стояли небольшие скульптуры. А уж как поражал воображение дом главы кузнечной гильдии! Тонкая ковка забора, цветы и лепестки были как живые. И между елей стояли все шесть Небесных Покровителей.

- Сейчас прикрой глаза, - попросил Гордмор.

- Что там?

- Смывают последствия аварии, - неохотно ответил Кристоф и поднял меня на руки.

- Ай! Ты с ума сошел?

- А может, я хочу позлить Элизу? И отнести тебя, с цветами, до самого дома? - лукаво спросил Гордмор.

- Так помириться ты с ней хочешь или позлить? - усмехнулась я.

- Мне казалось, ты против нашего примирения.

- Против, но она взрослая девочка, и свой разум я ей вложить не смогу. Что родители посеяли, то мы сейчас и пожинаем.

Кристоф действительно донес меня до крыльца и не запыхался. На входе мы встретились с уходящим Доналом. Мой начальник был слегка бледен и очень тороплив. Он даже не узнал меня, окинул нас мутным взглядом и спросил, кого Крис тащит и как он, Донал, будет смотреть в глаза сестрам Орси.

- Нормально будете смотреть, сэр. - Я убрала букет, которым прикрывала лицо, и Кристоф поставил меня на ноги. - Я бы хотела поговорить с вами, сэр, когда вы вернетесь.

Донал коротко кивнул и молча ушел. Я, хоть и была на него сердита, предложила Кристофу последовать за ним. Если где-то свалится, то мне в принципе от того ни холодно, ни жарко - ошейник на розовых нитках держится. Но где-то бродит маньяк, и непонятная игра Донала не законч... Твоего беса!

Я вихрем пролетела сквозь прихожую, выскочила в холл и в несколько прыжков преодолела лестницу. Дальше я вспугнутым зайцем носилась по комнатам и раза два заглянула в крытый сад. В итоге Элиза нашлась в библиотеке.

Остановившись в дверях, я пыталась отдышаться. Сердце колотилось как сумасшедшее, воздуха не хватало. А она сидела в широком и низком кресле, под круглым, сливочно-желтым торшером. В руках, унизанных кольцами, держала тяжелую книгу. «Путеводитель по телу - как сделать жизнь болезненной» - на этом название не заканчивалось, но дальше прочитать мешала тень.

- За тобой бесы гнались?

- Угу, весь интарийский пантеон, - выдохнула я и с ужасающим скрежетом подтащила соседнее кресло к ее столику.

- Итак, я тебя внимательно слушаю, - Элиза отложила книгу в сторону и сложила руки в замочек.

- Не смешно. - Я покусала губу и тихо призналась: - Я схожу с ума.

Элиза карикатурно раскрыла воображаемые очки и водрузила их на нос:

- Подробности, пациент?

- Я теряю возможность сопереживать, - на грани слышимости произнесла я и горячо добавила: - Не смейся! Когда я увидела погибших детей Поэрны, это уборщица из конторы, мне было так плохо. После Донал сказал, что они живы. И... ее девочки мне не чужие, я сидела с ними, читала им сказки, играла. Ее выжившего сына отдали в сиротский приют, я так хотела его забрать, потом его решила забрать Асия. Сейчас он пропал. Я хотела потрясти Донала, вынудить его хоть что-то делать, не сидеть сиднем.

Опустив голову, я покачала головой:

- Все кончилось на стадии «хочу». А потом и вовсе вылетело из головы. Ладно, можно предположить, что я просто сволочь. Поговорила, притворилась добродетельной и сострадательной и забыла. Хорошо. Но сегодня, сегодня я собиралась устроить Ричмору грандиозный скандал, и...

- Остыла? Перегорела?

- Перехотела, - прошептала я. - Это перестало меня беспокоить. Было и было, к чему ворошить?

Элиза крепко задумалась, прижала к губам пальцы и замерла. Я рассматривала ее, напряженную, и гадала о двух вещах: во-первых, где она взяла кольца, во-вторых, где мозг Кристофа? Упустить такую красавицу. На самом деле я всегда немного завидовала ей. Не красоте, хотя и этого хватало, а врожденному умению себя подать. Тяжелые кольца должны быть смешными на таких тонких пальцах, но вместо этого подчеркивают хрупкость. Как и несколько браслетов - подчеркивают тонкие косточки запястья. Нарочитая небрежность локонов, и самое противное - действительно небрежность. Утром Элиза собирается ровно двадцать минут. Пятнадцать из которых она делает гимнастику. И пять минут на умывание и косметику.

- Та-ак, а кто снимал с тебя «пелену покоя»? - наконец спросила Элиза.

- А ее снимать надо? - удивилась я.

А еще Элиза умеет виртуозно ругаться, используя маго-научные термины. Я не поняла и половины, но осознала, что очень провинилась.

- Кто та идиотка, что на тебя накладывала пелену? - рыкнула она.

- Лильса, мы работаем вместе. Это же они меня нашли, я ведь тебе говорила, - рассердилась я.

- Иди переодевайся, - вздохнула Элиза. - Пока не критично, но к целителям лучше сходить сейчас. Теперь уже им придется пелену с тебя снимать. И поздравляю, все твои переживания, кроме того самого, атакуют тебя скопом. Так что возьмем в аптеке успокоительное.

- А разве нам целители не помогут?