Узы Гименея

Одетый в темно-синий вечерний костюм с подчеркнуто официальной ослепительно белой рубашкой и элегантным шелковым сине-серым галстуком, Макс был само совершенство.

Лейси так увлеклась, разглядывая его, что не заметила, с каким интересом его глаза производят собственную оценку. Они смотрели друг на друга, стоя в открытых дверях, не говоря ни слова, и Лейси первой внезапно осознала неестественность этого молчания.

— Привет. — Она с трудом справилась с сухостью в горле.

Ей пришлось схватиться за ручку двери, чтобы удержаться на ногах.

— Именно мои чувства, — пробормотал он едва слышно, но она услышала.

Натянутость между ними была явно ощутимой. Лейси старалась не смотреть ему в глаза, опасаясь, что он заметит сияние ее глаз.

— Ты готова?

— Да. — Вышло шепотом.

Он сказал что-то, она не поняла что, и, запустив руку в свои темно-русые волосы, растрепал их.

— Пойдем. — Казалось, ему было так же трудно дышать, как и ей.

Холодный вечерний воздух приятно освежал ее горячую кожу, когда он, мягко, но решительно поддерживая ее за локоть, шел вместе с ней к своему «саабу», припаркованному перед домом. Когда она усаживалась на низкое сиденье автомобиля, юбка задралась вверх и Лейси покраснела.

Его взгляд задержался на ее стройных длинных ногах, обтянутых простенькими чулками. Полюбовавшись вдоволь этой впечатляющей картиной, он захлопнул дверь.

Пока он обходил машину, Лейси прерывисто вздохнула и ощутила волнующий аромат его кожи и лосьона после бритья. Вновь ожили все чувства, связанные с ним. Казалось, она плывет, утопая в его ауре, и не знает, что с этим делать.

Макс сел на место водителя, но мотор не завел. Он лениво повернулся к ней.

— Поедем в университет или просто полюбуемся закатом?

Лейси невольно прикрыла глаза. Она начала верить, что поцелуй у задней двери ее дома потряс его не меньше, чем ее. Ей хотелось ответить, что он может везти ее куда захочет и делать с ней что угодно, но конечно же она это не сказала.

— Боюсь, ты разочаруешь поклонников своей программы, если мы там не появимся, и к тому же, думаю, Лорейн обидится. — Как ни странно, ее голос звучал спокойно.

Он не заводил машину, а продолжал внимательно и пристально смотреть на Лейси.

— Твоя преданность тем, о ком ты заботишься, поразительна.

Его замечание можно было истолковать по-разному. Дрогнувшим голосом Лейси объяснила:

— Лорейн воспитывала меня после гибели родителей. Что я ни сделай, этого будет мало, чтобы отблагодарить ее, — запальчиво добавила она.

Последовала тишина.

— Я говорю это как комплимент, Лейси. Наверное, нам лучше вовсе не разговаривать. Я знаю другой способ общения, бесконечно более приятный.

В следующее мгновение Макс прильнул к ее губам с такой страстью, о какой она могла только мечтать. Словно потеряв голову, он готов был раздавить ее в своих объятиях. Она утратила всякое ощущение реальности, а Макс дарил ей все более страстные, сводящие с ума поцелуи. Наслаждение было столь острым, что она застонала в экстазе и услышала его ответный стон.

— Мы, конечно, опаздываем, — лихорадочно прошептал он, целуя ее надушенную шею. — Как я могу отпустить тебя? У меня только одно желание, и есть только одно место, где я хотел бы быть с тобой. Это мой дом.

Лейси тоже этого хотела. Они достигли той черты, за которой логика и чувство долга ничего не значат перед лицом такой страсти. Слава Богу, ограниченное пространство машины препятствовало близости, которой она мучительно желала.

— М… мы сможем остаться вместе ночью, после показа. — Ее заминка обнаружила, насколько она взвинчена.

— Рассчитываю только на это, — преувеличенно свирепо ответил Макс, припадая к ней в последний раз. Он резко отодвинулся и завел мотор.

После подобного потрясения все ее тело ныло и она утратила способность вести обычную светскую беседу. Судя по напряженности его фигуры, Максу тоже было нелегко. Они ехали до университета в неестественной тишине, все более давящей, поскольку Лейси не могла справиться с бурей эмоций почти до самого вечера.

К ее удовлетворению, частые упоминания в программе Макса об открытом показе явно достигли цели, так как в холле здания, где они появились спустя минут десять, была толпа народу.

Лейси не удивило, что, как только они вошли в дверь, Макс молниеносно взял себя в руки и превратился в ведущего популярной передачи, которым все восхищаются. Минут двадцать он раздавал автографы. Несколько человек захотели получить автограф и у Лейси.

Лорейн замахала издалека и, увидев, что их окружила толпа, поспешила навстречу. В свои пятьдесят она оставалась такой же привлекательной изящной женщиной, как в дни молодости, когда она работала с отцом Лейси. Позже она получила профессию психолога. Лейси всегда восхищалась ею и подражала самому ценному качеству Лорейн — ее самоотверженности.

Лорейн обняла одной рукой Лейси за талию и прижала к себе, но ее взгляд обратился к спутнику Лейси.