Узы крови

До пресс-конференции Лайла Лаваллета оставалось пятнадцать минут, и две дюжины только что прибывших репортеров, операторов и фотографов бродили вокруг, гадая, что под оберткой.

— Тачка, что ж еще! Не позвал же нас Лаваллет, чтоб продемонстрировать холодильник!

— Угу. Его ранили несколько дней назад, а прошлой ночью убили еще и Мэнгена. Чего доброго, под этой штучкой — взвод автоматчиков, и они разнесут нас в клочья.

— Надеюсь, начнут с тебя, — предположил первый репортер. — Скорее все-таки машина, но одно точно — запашок от нее — мерзостный.

— А я думал, мне кажется, — сказал другой. — Может, это от работяг?

— Что ты сказал, мерзавец? — возмутился один из рабочих.

Их было четверо, они гнездились на верху упаковки, пытаясь соорудить из широкой зеленой ленты идеально правильный бант-цветок.

— Ничего, — нервно ответил репортер. — Ничего не сказал.

— Мы вот-вот сами задохнемся от этой тухлятины, — скривился рабочий. И нравится нам тут не больше, чем вам.

— Будто рядом с помойкой стоишь, — пожаловался еще один журналист.

— Ладно, не трави душу. Эй, сдвинь там еще на четверть дюйма! Нормально.

— Рабочий взял радиотелефон, спросил в трубку:

— Ну как?

Над стоянкой появился вертолет. Ответный голос из трубки донесся даже до репортеров:

— Блеск. Теперь закрепляйте.

Рабочие принялись приклеивать бант клейкой лентой.

— Черт бы побрал Лаваллета с его прибамбасами, — пробормотал кто-то из них.

— А чего б вы ждали от Непризнанного Гения Автоиндустрии? — спросил кто-то из репортеров.

— Ну уж не вонючих сюрпризов, — сказал один рабочий.

— И чадящих машин, — прибавил второй.

Лайл Лаваллет, между тем, наблюдал за происходящим из окна высотного здания «Дайнакар индастриз». Чувствовал он себя хорошо, ибо знал, что хорошо выглядит. Новый корсаж для беременных, разработанный в Европе, еще на полдюйма уменьшил его талию.

Личный консультант по внешнему виду, который в «Дайнакар индастриз» числился координатором по дизайну, только что сделал ему омолаживающую маску и к тому же нашел способ приклеить тот непокорный волос, который так взволновал Лаваллета тремя днями раньше, к другому волосу, так что теперь тому уж не выбиться и не смутить хозяина в самый неподходящий момент.

— Чудненько, — бормотал Лаваллет. — Пресса почти вся собралась. Миллис и Ривелл здесь? — обратился он к мисс Блейз.

Его секретарша сегодня была в умопомрачительно облегающем свитере цвета фуксии. Сначала, впрочем, она была в красном, но Лаваллет заставил ее сменить свитер, потому что сам он был в оранжевом галстуке и, на его взгляд, сочетание получалось кричащим. Переодеться проблемы не составляло, поскольку Лаваллет настоял на том, чтобы мисс Блейз всегда держала в офисе дюжину разноцветных свитеров на радость забредшим на огонек репортерам.

— Мистер Ривелл и мистер Миллис еще не приехали, — ответила секретарша.

— Но я позвонила в их офисы, и там сказали, что они уже в пути.

— О'кей. Я боялся, что они дадут отбой — из-за того, что вчера убили Мэнгена.

— Нет, едут, — сказала мисс Блейз.

— О'кей. Пожалуйста, встретьте их внизу и усадите на помосте.

— Хорошо. Какие-нибудь специальные места, мистер Лаваллет?

— Да. С левой стороны.

— Для этого есть причина? — поинтересовалась секретарша.

— Еще бы, — улыбнулся Лаваллет. — Туда ветер дует.

* * *

— Ну и в местечко ты меня привел! — присвистнул Римо.

— Никто не просил тебя составлять мне компанию, — проворчал Чиун.

— Воняет, как на городской свалке.

— Это потому, что собралось столько белых, — съязвил Чиун. — Я уже давно заметил это их свойство.

— А с чего это мы явились на автозавод? «Дайнакар индастриз». Сроду о таком не слышал.

— Я здесь потому, что это мой долг, — сказал Чиун. — Ты — потому, что ты репей.

У входа на стоянку их остановил охранник в форме и, протянув им картонку с прикрепленным к ней списком гостей, попросил пометить свои имена.

Чиун просмотрел список сверху вниз, потом снизу вверх, поставил крестик у какого-то имени, вернул бумагу охраннику и прошел в открытые ворота.

Охранник поглядел на имя, потом на Чиуна, потом опять на имя.

— Что-то не слишком он похож на Роберта Редфорда, — сказал он.

— Грим, — объяснил Римо, — он сейчас без грима.

Охранник понимающе кивнул и протянул список Римо. Тот проглядел его и в самом низу увидел аккуратно напечатанным свое собственное имя: РИМО УИЛЬЯМС.

Рядом с ним стоял крестик.

— Меня кто-то уже отметил.

— Ну? Дайте-ка посмотреть. Где?

— Вот. Римо Уильямс. Это я. Видите? А рядом крестик.

Охранник пожал плечами:

— Ну и что мне теперь делать? Знаете, по идее, каждый, кто приходит, должен сам пометить свое имя. Так что теперь я не вправе впустить вас, пока вы не сделаете пометку в списке. Такая здесь система, и наш долг придерживаться ее.

— Что за вопрос! — сказал Римо. — Я — само понимание.

Взял список, поставил крестик и прошел в ворота.

Охранник взглянул на имя и крикнул вслед:

— Рад вас видеть, мисс Уотерс! Всегда смотрю вашу передачу!