Узы крови

– Я вас понимаю, шевалье… В нынешние времена очень опасно держать такие суммы дома. В банковском хранилище они в большей сохранности… – Он снова покосился на дверь и перешел почти на шепот: – А что, если бы у нас появилась возможность решить вопрос с оплатой этих векселей другим способом? Так и быть, я бы уступил их вам за десять тысяч. Поверьте, шевалье, это очень хорошая цена.

– О каком способе идет речь? – я тоже понизил голос. – Чек вас не устраивает… Долговая расписка? Вексель?

– Нет-нет, – замялся ростовщик. – Вы уж простите, господин Ренар, что говорю прямо, но вы… Как бы вам это сказать… Вы слишком часто подвергаете вашу жизнь риску. И кроме того… Только прошу вас, не принимайте мои слова слишком близко к сердцу. На данный момент вы некредитоспособны.

Он обвел взглядом кабинет.

– Насколько я понимаю, этот особняк – ваша единственная собственность и, простите, но я знаю, во сколько он вам обошелся. А ведь мы сейчас говорим о сумме в десять тысяч крон.

– Тогда я снова повторюсь, – произнес я, слегка повысив голос. – Что именно вы бы хотели получить в качестве оплаты?

Ростовщик на мгновение замялся, а потом заговорил, тщательно подбирая слова:

– Видите ли, господин Ренар. Всем в Тулоне известно, что вы и ваши друзья вернулись из похода с богатой добычей, которую вы продали мэтру Жакобу.

– Все верно, – кивнул я. – Он – единственный в Западной крепости, кому мы имеем право продать наши трофеи. Я законопослушный подданный его величества. Как и мои друзья.

– Да-да, конечно-конечно… – замахал руками Жюдор. – Но все-таки… Вы ведь могли, кхм, ну скажем, приберечь, как говорится, на черный день что-нибудь из трофеев… Конечно же, с целью продать их немного позднее и только, разумеется, законному представителю короля. Могли же?

А вот это уже интересно. Когда я узнал, что со мной хочет встретиться Эрик Жюдор, я навел о нем справки у Тео Венсана. Лейтенант уверил меня, что ростовщик, впрочем, как и все представители его профессии, скользкий, как угорь, но относительно безобидный. Скупает и перепродает ценные бумаги и драгоценности. Дает деньги в рост. В общем, обычный ростовщик, не имеющий с контрабандой ничего общего. И тут неожиданно он недвусмысленно дает понять, что заинтересован в магических артефактах. Очень любопытно.

Я встречал в прошлой жизни таких персонажей. Им очень комфортно в своей привычной среде обитания. И если такой человек, как Эрик Жюдор решил пойти на риск, значит, что-то произошло. Отсюда и это его странное волнение. Он явно чувствует себя не в своей тарелке. Хм… Как будто его заставили… Кстати, а почему бы и нет?

– Чисто гипотетически? – я снова понизил голос.

– Конечно! – глаза Жюдора радостно вспыхнули.

– Ну, если чисто гипотетически, то, конечно, могли, – ответил я. Ростовщик после моих слов весь подобрался. – Но нам нужны были деньги на лечение лейтенанта Венсана. Поэтому мы продали все наши трофеи мэтру Жакобу.

Выражение лица Жюдора после сказанного начало постепенно меняться. В одно мгновение из радостного оно трансформировалось в мрачное.

– Жаль… – разочарованно пробормотал он. – Очень жаль…

Я пожал плечами и слегка развел руки в стороны. Мол, ничем не могу помочь.

Сгребая бумаги со стола, Жюдор положил руку на стопку векселей, которые были подписаны папашей Макса. Кстати, судя по датам и суммам, я подозреваю, что Фердинанд серьезно потратился при подготовке к мятежу. Видимо, очень многое поставил на это рискованное предприятие. Боги знают, сколько еще по стране ходит таких векселей.

– Шевалье Ренар, – вдруг обратился ко мне Жюдор. – Вы позволите мне задать вам вопрос?

– Конечно.

– Почему вас не заинтересовали векселя вашего отца?

Как будто ты и сам об этом не знаешь. Действительно, скользкий тип.

– Мой отец мертв, – ответил я. – А баронство, указанное в векселях, после мятежа наверняка перешло либо короне, либо моему дяде. Если бы мой отец просто умер, у меня был бы шанс востребовать сумму, указанную в бумагах. Но мой отец не просто умер. Он был казнен как мятежник.

– Но есть еще суд, – сделал еще одну попытку втюхать мне бесполезные бумажки Жюдор.

Смешно.

– Подозреваю, что я потрачу больше денег на взятки, чем заработаю на этом деле. Связываться с бюрократами у меня нет ни малейшего желания.

Судя по тяжелому вздоху, Жюдор был со мной абсолютно солидарен в этом вопросе. Он уже был возле двери и взялся за ручку, когда я закинул наживку.

– Так что за эти бумажки я не дал бы и десяти крон.

Жюдор замер и обернулся.

– Этого мало, – тут же выдал он. – Сотня крон – отличная цена.

Похоже, я был прав. Эти векселя – макулатура.

– Но позвольте, – улыбнулся я. – Зачем мне эти бесполезные бумажки, да еще и за сотню крон? Максимум за двенадцать, да и то, как память о моем батюшке…

В конечном итоге, после короткого торга, мы с Жюдором сошлись на двадцати кронах и договорились встретиться на днях, чтобы подписать договор купли-продажи в присутствии стряпчего.

– Зачем вам эти бумаги, господин? – спросил у меня Бертран, после ухода ростовщика.