Узы крови

Анна говорила о своих видениях в потустороннем мире. Говорила просто, не останавливаясь на подробностях, но и не преуменьшая значение сказанного. Она начала с закрытыми глазами, мысленно вернувшись в те места, но по мере развития повествования поняла, что ей необходимо видеть. Видение являлось частью ее пути. Ей нужно было смотреть в глаза слушателей, чтобы знать, понимают ли они. Но только один человек, только тот, в ком она нуждалась больше всех, встретился с ней взглядом, и сила этого взгляда заставила ее запнуться. Она закончила рассказ простыми словами:

— Это все, что я видела, с первого момента до последнего. А теперь помогите мне.

Они ждали. Все знали, к кому обращена просьба. Ему придется ответить. Он тоже знал это. И наконец он поднял голову и посмотрел ей в глаза.

— Другого истолкования нет?

— Я не вижу другого истолкования, отец. Шестипалая рука, если она останется непогребенной, станет источником великих бедствий.

Послышался громкий вздох.

— Я не провидица, но даже я знаю другое толкование. — Болезненная бледность Бекк особенно отчетливо была заметна при свете свечей. — Может быть, земля станет только лучше, очистившись от скверны. Буря вырвет из земли мертвые деревья, чтобы здоровые стали еще сильней. Больное тело выздоравливает после пускания крови, — даже если ты и не веришь в это, дочка, весь мир пользуется этим средством.

— Да, не верю. Но, мама, важно то, что ты чувствуешь: за этим видением скрывается нечто важное. Скажи, я когда-нибудь ошибалась? — Не получив ответа, она продолжала: — Когда я увидела, что будет неурожай, мы стали экономно расходовать наши запасы и спасли самих себя и многих других. Когда чума была еще далеко от нас, я заставила всех уйти в горы. А когда Джанни болел, у меня были заранее выращены травы, благодаря которым он выжил.

— Значит, твое видение ограничено! — В голосе Бекк послышалась горечь. — Зачем было спасать того, который принесет такое зло? Для нас было бы лучше, если бы он тогда умер.

— Нет. Потому что тогда эта история еще не была написана. Она составлена из всего, что случилось потом. Каждый выбирает свою дорогу.

— А дорога Джанни? Ты лишаешь его права выбирать свой путь?

— Нет. — В отличие от матери Анна говорила спокойно. — Но я знаю, что должна остановить его на моем пути.

— Ты? Девчонка в восемнадцать лет?

— Дочь женщины, которая в восемнадцать лет спасла своего отца от камеры колдуна, а своего мужа — от палача! Дочь женщины, которая вышла замуж вопреки запрету отца. Дочь мужчины, который следовал своему пути до самой смерти и, избежав гибели, вернулся в мир живых. — Анна улыбнулась. — И ты хочешь, чтобы я отреклась от своей родословной?

Эрик грохнул по столу кулаком и сказал:

— Хорошо сказано, Анна.

Он всегда немного боялся Анну, его настораживала ее уверенность, пугали всевидящие глаза. Но он всегда восхищался отвагой этой девушки.

Бекк продолжала так, словно ее никто не прерывал: — Я заставлю тебя подчиниться нам. Я запрещаю тебе подвергать себя опасности в деле, давно уже похороненном, в деле, которое не имеет к тебе никакого отношения. Твой отец запрещает тебе. Если он не поднимет за это свой меч, то и ты откажешься. А все мы хорошо знаем: меч Жана Ромбо давно спит в своих ножнах.

Слова были сказаны, слова, которых никто не хотел слышать. И Бекк тоже хотелось, чтобы они никогда не были произнесены. Не только из-за их жестокости — они прозвучали как возмездие за сказанное Жаном на бастионах Сиены, — но и потому, что в них заключался скрытый вызов. Хакон и Фуггер смущенно заерзали на стульях. Эрик отвернулся, стал помешивать угли в очаге. Жан покраснел, у него выступил пот на лбу.

— Это так, отец? — Тихий голос Анны подействовал на отца точно удар. — После всего, что я рассказала, ты позволишь своему мечу спать?

И ему опять пришлось посмотреть на нее.

— Если я запрещу тебе ехать, ты послушаешь меня?

Секунду она колебалась.

— Я никогда не шла против твоей воли. Но я не могу отречься от своего предназначения. Меня воспитали люди, которые никогда не предавали свой долг.

— Тогда, кажется, у меня нет выбора. — Голос Жана окреп, ему даже удалось унять дрожь в руке и взять меч, лежащий на краю стола. — Пора проснуться, старина.

Сразу стало шумно. Трое мужчин выдохнули разом, как один человек. Хакон вскочил, хлопнул друга по спине. Эрик воспользовался моментом, схватил кролика и стал быстро обгладывать кость. Анна закрыла глаза, улыбнулась. Они не сразу осознали, что снова заговорила Бекк.

— Значит, ты опять сделал выбор. Прежде всего — твой долг, а семья — на втором месте. Эта королева, которую ты едва знал, из-за которой ты едва не лишился жизни, для тебя важнее. Ты не только выгнал сына из дома, но и преследуешь его своей враждебностью.

— Бекк…