Узы крови

Пол был выложен неровными плитками, местами разбитыми. Увидев, что он здесь один, Джанни сразу же распростерся перед алтарем, прижимая лицо к земле и повторяя раскинутыми руками фигуру креста. Он начал читать молитвы. Обычно ему удавалось целиком отдаться латыни, ее баюкающим ритмам и знакомым интонациям, но сегодня она представлялась такой же неровной, как выщербленные плитки пола под его щекой. Поначалу он решил, что его мысли слишком заполнены делом, которое ему предстоит. Он все еще занимается мелкими погрешностями и уточняет детали. Джанни боролся с собой, понимая, что ему следовало бы оставить это в стороне и полностью отдаться поклонению Христу. Он боролся, пока не понял, что именно ему мешает: эта часовня, столь похожая на те, которые он знал в юности, пробудила воспоминания, прогонявшие молитву. Хотя Джанни Ромбо не видел своих родителей уже три года, их грехи по-прежнему оплетали его, словно повилика — стебель.

Под сводом кашлянули. Джанни поднялся и быстро повернулся. Его рука потянулась к поясу и заправленному за него кинжалу. Позади него перед скамьями, сжимая руки, преклонил колени Вильгельм. Он посмотрел в сторону двери, и Джанни кивнул. В последний раз преклонив колени и перекрестившись, они вышли на дневной свет. Начался дождь, и Джанни посмотрел на небо, выискивая просвет в облаках. Дождь был не на пользу его плану.

— У тебя течет кровь. — Вильгельм провел пальцем по щеке Джанни. — Видишь?

На поднятом пальце оказалась красная полоса. А в ее центре — осколок плитки.

Джанни схватил этот палец и отогнул его назад. Огромный немец согнулся пополам от боли. Когда он наклонился совсем низко, Джанни приблизил губы к его уху и прошептал:

— Я рад был бы отдать всю мою кровь, когда мы будем делать наше дело. И все же хочу остаться живым, чтобы сделать это снова, снова и снова.

Он выпустил палец, и Вильгельм начал его растирать. Осколок плитки проколол ему кожу, крови стало больше.

— Будь внимательнее, Джанни. Он пососал палец.

— О, я внимателен. — Темные глаза молодого Ромбо сверкнули. — Я внимателен к делу Божьему.

Две фигуры, закутанные в серые плащи, вышли под дождь и зашагали к Трастевере.

* * *

Ливень падал косыми струями, хлестал по земле, отскакивал от оливковых деревьев — такой сильный, что дом в центре рощи мерцал. Три тени собрались под его крышей, вокруг кирпичного очага, который они пытались растопить сырыми поленьями. Их усилия не приносили успеха, зато давали им занятие, и поэтому все реже и реже один из них удалялся, чтобы обойти вокруг дома.

Джанни спрыгнул со стены и приземлился рядом с двумя своими «волчатами». Неуклюжий гигант, Бруно, бросал нож в землю между своими ногами. Дождь струями стекал с его плаща, но он не обращал на это внимания, поглощенный созерцанием того, как лезвие впивается в землю. Худенький Пикколо пытался разжечь еще два масляных фонаря от того, который держал у себя на коленях. Но каждый раз, когда он вынимал из-под стекла лучину, дождь или ветер гасили пламя.

Рука Джанни стремительно рванулась вперед, поймав на лету рукоять кинжала. Направив острие на Бруно, он сказал:

— Помоги ему с фонарями. Когда зажжете, отнеси их остальным. И скажи, чтобы ждали сигнала. А потом возвращайся.

Он бросил кинжал между ног «волчонка», в опасной близости от паха. Бруно содрогнулся. Он вложил кинжал в ножны и поспешно принялся выполнять приказ. Сложенные лодочкой ладони быстро перенесли огонь, и вскоре все три фонаря уже горели. Взяв два из них, Бруно ушел под Дождь, скрывшись за углом стены.

Джанни привалился спиной к облупливающейся штукатурке. Дождь кое-что изменил, но не так уж много. Возможно, он будет им даже полезен, скрывая приближение Волков, — пусть даже пламя возмездия будет разгораться медленнее.

Подставляя лицо под струи дождя, Джанни позволил себе улыбнуться.

«Да будет воля Твоя. Как всегда».

А потом Бруно вернулся, кивком показав, что все готово. Поставив ногу на подставленные Бруно руки, Джанни осторожно поднял голову над краем стены. В эту минуту он увидел, как одна из теней отодвинулась от очага в боковой части дома и пошла вокруг дома, скрывшись из поля зрения своих товарищей. Еще десять шагов — и он зайдет за вторую стену, попав в ожидающие его объятия Вильгельма. Джанни посмотрел в напряженное лицо Пикколо и кивнул. Паренек мгновенно запрокинул голову и очень достоверно изобразил крик голодной вороны.